Том 4. Повести
Шрифт:
Оля. Понимаю. Но надо.
Тарасов садится за стол и засыпает.
Проснись, Тарасов.
Тарасов. А?
Оля. Ну!
Тарасов. Погоди, сейчас. (Вскакивает, думает.)Есть. (Идет и будит машинистку.)
Машинистка вздрагивает, сердито поправляет волосы, кладет руки на клавиши.
Машинистка.
Тарасов.
Да здравствует Первое мая, Наш праздник борьбы и труда!«Борьбы и труда» — это тебя устраивает?
Оля. Хорошо. Теперь хорошо.
Машинистка. Все?
Тарасов. Все.
Машинистка идет к дивану, ложится и засыпает. Оля вынимает лист из машинки, идет к двери.
Оля (кричит). Вайнштейн!
Входит заспанный комсомолец Вайнштейн. Он в самодельных шлепанцах, с наганом, в косоворотке, с расстегнутым воротом. Оля дает ему лист.
Оля. В типографию! Немедленно!
Вайнштейн берет лист, чешет голову и, шлепая самодельными туфлями, уходит. Роскошные банковские часы шумят и бьют три раза.
Кушать хочешь? (Берет с подоконника кусок хлеба и солдатский бачок с похлебкой.)
Тарасов. Спать хочу.
Оля. Ну, так спи.
Тарасов. А ты?
Оля. И я.
Тарасов сгребает все свои рукописи, делает из них подушку. И ложится на письменный стол. Оля занавешивает бумажкой лампочку и ложится на этот же стол головой в другую сторону. Пауза.
Тарасов?
Тарасов. А?
Оля. Тебе не холодно?
Тарасов. Немножко. А что?
Оля. Подожди. (Идет в угол, берет кучу лозунгов на кумачовых полотнищах и укрывает Тарасова.)
Тарасов. Спасибо, Олечка. А тебе не холодно?
Оля (укладываясь и укрывая ноги своей кожаной курткой). У меня кожаное.
Оля вертится. Ей мешает револьвер. Она его снимает и кладет под голову.
Тарасов. Как ты думаешь, завтра будет хорошая погода?
Оля. Должна быть хорошая. Ну спи, спи, не разговаривай.
Тарасов. Спокойной ночи.
Оля. Спокойной ночи.
Тарасов. Это будет хамство, если завтра пойдет дождь. Весь праздник нам испортит.
Оля. Не будет дождя. Спи. Завтра горячий день.
Тарасов. Сплю.
Берег
Селиванов. Возьмите пакет и карту. Здесь нанесены береговые батареи, прожектора, заставы. Передайте начальнику штаба в собственные руки. На словах доложите, что ждем десанта в районе, указанном на карте стрелкой. И чем скорее, тем лучше.
Орловский. Слушаюсь.
В море — световые сигналы.
Селиванов. Вас ждут на французском миноносце.
Они целуются. Селиванов осеняет крестным знамением Орловского. Орловский садится в шаланду. Шаланду сталкивают в воду. Уключина и весла обернуты тряпками. Орловский садится за руль. Вздохи весел. Туман. В море сигналы. Лодка уходит вдаль.
Орловский (бормочет).
Еще безумствует Париж И носит головы на пиках.В море сигналы. Вздохи весел. Шум прибоя.
День Первого мая. Солнце. Город весь в знаменах, в огромных плакатах — тех самих, которые мы видели в «Изо» губкома. Толпы праздничного народа. Гремят оркестры, гармоники. На всех стенах пестрят первомайские лозунги. По улице едет «агитконка», украшенная флагами, лозунгами, плакатами. Конка — открытая, так называемая летняя. Ее тащит пара лошадей. В конке сидят артисты и поэты. Они на каждом большом перекрестке дают агитконцерты. Выступают с крыши.
Оля Данилова распоряжается выступлениями. В тот момент, когда мы видим конку, на ее крыше гармонист и эстрадная пара исполняют популярную в то время «польку-агитку» — с рефреном «раз, два, три, четыре, пять». За конкой бежит народ, мальчишки. Кричат «ура». С конки им отвечают поэты, выкрикивая первомайские лозунги. Много портретов Ленина.
Проезд конки панорамой. Здесь надо показать южный город, со множеством вывесок, с террасами закрытых кафе, с балконами, с полосатыми маркизами, и надо показать очень демократическую, пролетарскую, красногвардейскую толпу, столь несвойственную этому торговому, буржуазному району.
Агитконка останавливается возле площади, посредине которой воздвигнута первомайская арка. Арка украшена плакатами, лозунгами Тарасова, флагами. Под аркой проходят демонстранты. Поэты по очереди вылезают на крышу конки и оттуда кричат первомайские лозунги:
Да здравствует Ленин! Да здравствует Первое мая!Арчибальд Гуральник карабкается на крышу конки. Его поддерживают за ноги дочь и жена. Арчибальд Гуральник выкрикивает свой лозунг.