Том 4. Сашка Жегулев. Рассказы и пьесы 1911-1913
Шрифт:
Князь. Не волнуйся, дорогой.
Зайчиков. И это все глупо. Князь, достойнейший друг мой — отойди на минуту! Не мешай, я требую, наконец! Ну оглохни, ослепни, наконец — и не мешай.
Князь. Хорошо, мой дорогой.
В некотором замешательстве смотрит на княгиню, затем садится у дальнего столика с альбомом.
Василиса Петровна. Вы меня поразили, Иван Алексеевич. Правда, я совсем, кажется, забыла, и вдруг ваше неожиданное появление… — но ведь вы же собирались
Зайчиков. Да, и за границу собирались.
Василиса Петровна. Так почему же вы здесь, Боже мой — как это дико! И ночью, я уже собиралась спать, как вдруг стучат, какая-то записка… (Тихо.)Но где же деньги, Иван Алексеевич, где же деньги?
Зайчиков (громко).Деньги? Раздали, пропили, потеряли, слона покупали — почем я знаю, куда девались эти деньги! Вначале я еще помню, что-то такое выходило, я уж начал труппу сбивать, летний театрик присмотрел, но — заскакал штандарт! Фантастика, феерия, сон в летнюю ночь, восторг и упоение, но — мертвые сраму не ймут! Что я — вот моя заботушка, вот горе мое: ведь пропадет, княгиня! Заклюют, сожрут, унизят!
Василиса Петровна. Кого унизят? Честное слово, я не понимаю, что вы говорите: кого унизят?
Зайчиков. И не боюсь я смерти. Ну какой может быть суд над антрепренером Зайчиковым? Ступай, скажут, дурак, и больше не греши: ты много возлюбила, старая блудница. Но он — невиннейший из людей, древний отпрыск. Смотрю на эту роскошь, на этот великолепнейший бонтон, на вас, княгиня, очаровательный цветок, — и где же, наконец, граница? Я вас спрашиваю, княгиня: где же, наконец, граница?
Плачет.
Василиса Петровна. Какая граница? Наконец, я просто не могу этого позволить, господин Зайчиков. И я не виновата, что вы хотите умирать, и какое, наконец, мне дело до вашей смерти? Это смешно! Я очень рада, что князь и, наконец, вы оказали мне честь своим посещением, «о я не могу допустить таких странных разговоров. Князь, прошу вас, это виды Рима — не правда ли, как прекрасно? Вы не были в Риме, князь?
Зайчиков. Выгоняете, княгиня?
Василиса Петровна. Опять! Нет, вы действительно больны, дорогой Иван Алексеевич, вы просто бредите. Нет, я прошу вас, настойчиво прошу, умоляю, чтобы вы оставались: мы посидим, поболтаем… Князь, там есть еще альбом. Не хотите ли чаю, князь?
Князь. Мерси, мадам.
Василиса Петровна. Если вам нужно что-нибудь деловое, Иван Алексеевич, то можно завтра или вообще как-нибудь иначе, но здесь, мы в будуаре, где я принимаю только интимнейших друзей, и, право, я не могу позволить… Как вам нравится нынешний сезон, Иван Алексеевич?.. Мы завтра обсудим, что надо, и я все сделаю для вашего протеже, но сейчас… Как вам нравится нынешний сезон, Иван Алексеевич?
Зайчиков. Нынешний сезон? Да — чепуха, княгиня. Все какие-то, знаете, потуги, модерн… Так завтра, ваше сиятельство?
Василиса
Зайчиков. Доброе дело, ваше сиятельство. Из хорошей семьи?
Василиса Петровна. Прекрасная семья, очень порядочные люди, но, знаете, бедность, отсутствие средств. Конечно, это все не могло не отразиться на характере милой девочки…
За дверью какой-то шум, впрочем, очень слабый, княгиня его не слышит.
Но я уверена, что мое влияние… Здесь, главное… Что такое, на что вы смотрите, князь?
Вслед за князем переводит глаза на дверь. Дверь открывается, и входит Яков: за ним испуганная и несколько возмущенная горничная, пытающаяся убедить его.
Яков (горничной).Ничего, ничего, барышня, я в ответе. (Закрывает за собтэ дверь.}Здравствуйте, ваше сиятельство.
Василиса Петровна (пораженная).Яков! Что это значит? Это ты, Яков?
Яков. Я — сразу-то не признали? Здравствуйте, ваше сиятельство.
Василиса Петровна. Но как ты попал сюда?
Яков. Извините, не рассчитал, что у вас гости. Но как вы изволили говорить, Василиса Петровна, чтоб я заходил когда, так вот осмелился побеспокоить — извините уж. Но, конечно, могу и уйти, если прикажете.
Василиса Петровна. Нет, оставайся, раз уж пришел. Меня удивляет только, что ты так поздно, почти уже ночь… Князь, это мой протеже, Яков; из деревни. Садись, Яков.
Яков (те садясь).Ночь — это справедливо. Да только я прямо с железной дороги, и как не имею в городе ночлега… Может быль, разрешите перекочевать в дворницкой, Василиса Петровна?
Василиса Петровна (несколько успокаиваясь).Ну конечно, пожалуйста. Иван Алексеевич, вы знаете Якова?
Зайчиков. Как же, имел честь. (Оживляясь.)Помнишь, Яков, свадьбу, эх, и погуляли мы тогда! Умираю я, брат.
Яков (вежливо).Зачем же, поживите.
Зайчиков. Умираю. Вот князя-друга покидаю, видал? Эх, и погуляли мы тогда… Помнишь, Яша, ты под конец песенку какую-то спел нам, удивительная песенка, ты не помнишь, как это?
Яков (усмехаясь).Это, как говорится: эх, погиб я, мальчишечка, погиб я навсегда. Эта самая?
Зайчиков. Эта самая. Эх, и хорошо ты тогда пел! Разбойничьи пел! Рыдали все! И ясам рыдая. Вот, княгиня, талант! Как же, как же, помню, тогда еще тебе генерал снял золотые часы и подарил: на, говорит, Яков — носи.