Том 48. Тринадцатая
Шрифт:
— Твоя правда, Мудрый Змей! — ответила Кодя. — Соколиный Глаз будет думать сейчас над этим вопросом! — и Кодя глубоко задумалась, опустившись на пень.
Вдруг она стремительно вскочила и звонко шлепнула себя ладонью по лбу.
На лбу тотчас же выступило багровое пятно, а Кодя, снова забывшись, прокричала на весь лес:
— Придумала! Ура! Придумала!
Девочки отчаянно зашикали, Кодя поняла свою ошибку и смущенно понизила голос:
— Завтра я устраиваю представление. Будет отделение цирка, будет театр, фокусы! И в заключение Кодя Танеева,
— Что это такое — парашют? — живо заинтересовались остальные.
— Огромный зонтик, вроде дождевого, на котором можно спускаться, как на воздушном шаре, с какой угодно высоты, даже с облаков, — пояснила Кодя. — Ну что, хорошо придумано? — снова забывшись, закричала Кодя.
В окно второго этажа выглянуло испуганное лицо Марьи Андреевны.
— Кодя! Разве можно так неистовствовать? Ты разбудишь Сару!
— Не буду! Ах, не буду! Совсем забыла, — ответила сконфуженно Кодя.
Минут через пять Марья Андреевна была уже внизу, среди детей.
— Девочки, — произнесла она, — Сара спит крепко и не скоро проснется. Бедняжка так измучена! Анна Васильевна и няня побудут с ней, а мы отправимся на прогулку в лес. Заодно соберем грибов к завтрашнему обеду да сделаем из цветов большие букеты — ведь вы все так любите цветы! Еще не поздно, к ужину мы успеем вернуться.
— Ах, да, конечно, великолепно, чудесно! — послышались приглушенные голоса.
Только Маня сказала тревожно:
— Сегодня, собственно говоря, не следовало бы идти куда-либо.
— Почему? Почему? — заволновались девочки.
— Да потому что сегодня понедельник.
— Ну так что же?
— Понедельник — несчастливый день! — с уверенностью проговорила Маня.
— Глупенькая, глупенькая ты девочка! — произнесла с укором воспитательница. — И когда ты перестанешь, Маня, повторять эти пустяки?! Все дни одинаково равны у Бога! Сколько раз я это говорила тебе!
Маня покраснела и пролепетала что-то неразборчиво в свое оправдание.
— Дети, — обратилась Марья Андреевна к девочкам, — идите собираться! Берите платки, косынки и корзинки, с которыми мы обыкновенно ходим в лес.
— Я не знаю, где моя корзинка! — объявила Саша-растеряша. — Не видела ли ты моей корзинки? Не знаешь ли, куда я ее дела? — приставала она с расспросами то к той, то к другой девочке.
— Где Сашина корзинка? Растеряша потеряла свою корзинку! — засуетились девочки.
— Кажется, она была в классной, — высказала предположение Ляля.
— Или в спальне… — вторила ей ее подруга Наташа.
— Или на чердаке.
— А может быть, в саду под качелями?
Все бросились искать Сашину корзинку.
Искали в саду между грядками и клумбами, искали в доме и даже заглядывали на чердак и в колодец.
— А это что? — подбегая к Саше и хватая ее за плечо, закричала Кодя.
Через плечо у Саши была перекинута веревка, на которой болталась корзина.
— Вот тебе раз! Я и забыла, что она на мне! — смущенно развела руками Саша.
На
— Ах ты, Сашенька-Саша! Большая ты растеряша! Все-то ты забываешь, сеешь все и теряешь! На плечах твоих — увы! — тыква вместо головы…
— Ну вот уж и тыква! — обиделась Саша.
— Ну так капустный кочан, — не унималась Софочка.
— А у тебя… А у тебя… — захлебываясь от обиды, начала было Саша…
— Не ссорьтесь, дети! Идем, а то будет поздно!
Марья Андреевна, повязанная, как и девочки, белой косынкой, двинулась вперед.
За ней по двое, по трое заспешили девочки.
Шествие замыкали трое: Кодя, Софочка и Жучок.
Какая тишина! Как чудесно!
Только веселые птицы наполняют несмолкаемым гомоном лес.
Двенадцать девочек, во главе с их воспитательницей, идут в самую чащу.
Здесь еще лучше, привольнее и зеленее. Пестрые мотыльки носятся наперегонки. Стрекочут в траве зеленые кузнечики. Красивые полевые травы — лиловые колокольчики, ало-белая кашка, синеватые лесные фиалки, медвежья губка, белая ромашка — все это вместе дает на диво подобранный букет.
— Ах, что это?
Девочки останавливаются. Там, за деревьями, стелется голубой ковер по зеленому, ярко блестящему полю.
— Да ведь это незабудки! Целое царство прелестных незабудок, нежно-голубых, похожих на голубые небеса!
Ляля, Наташа, Софочка и Кодя бросаются к ним со всех ног в сопровождении Жучка.
— Куда? Ни с места! — останавливает детей испуганный оклик Марьи Андреевны.
— Какой ужас, дети! — говорит она. — Если бы вы только знали, что таится под этим ковром из цветов! Боже вас сохрани подходить близко к этому полю! Оно зелено, свежо и прекрасно. Но не доверяйтесь его обманчивой красоте. Стоит только кому-либо ступить на этот сверкающий зеленым бархатом ковер — и он погиб… Эта голубая лужайка представляет собой засасывающее бездонное болото. И человек, которого оно медленно, но верно затягивает вниз, неизменно гибнет! Мне жаль, что я вас повела в эту часть леса… Вас соблазняют эти роскошные незабудки, но помните, дети, что под ними находится страшная могила для каждого, кто ступит на этот голубой лужок!
Дети молчали.
У Кати уже тряслись губы, а на глаза навертывались слезы.
— Грибы! Смотрите, грибы! — неожиданно крикнула Ганя Сидоркина, приметив семью боровиков, приютившуюся между древесными корнями.
— Ай, вот еще и еще! Смотрите! — подхватили дети и весело рассыпались по лесной чаще.
От гриба к грибу, от цветка к цветку — и белые косынки воспитанниц «Убежища» замелькали между деревьями.
Великое множество грибов было в этом лесу! Через какой-нибудь час все корзины и платки были наполнены. Отовсюду торчали красные, белые и коричневые шапочки, с прилипшими к ним старыми прошлогодними листьями, славненькие, крепкие, чудесно пахнувшие землей и лесом.