Том 5. Очерки, статьи, речи
Шрифт:
Об остальных поэтах не приходится говорить так пространно, как о Бальмонте, Бунине, Городецком и Соловьеве. Одни из них написали мало, другие хотя много, но слишком плохо. О тех же, которые написали и мало и плохо, — мы лучше совсем умолчим.
Маленькая книжка стихов Сологуба (шестая по счету) называется «Змий». Это — краткая и страшно задумчивая, как все стихи Сологуба, легенда из восемнадцати стихотворений — странная повесть о владычестве золотого и злого Змия и о холодной людской покорности ему:
Безумная и страшная земля, Неистощим твой дикий холод, — И кто безумствует, спасения моля, Мечом отчаянья проколот.Очень многие из стихотворений, составляющих книжку встречались нам и прежде — в периодических изданиях. Но много стихов Сологуба, лучших, чем «Змий», до сих пор разбросано в журналах и альманахах; потому не совсем понятно, почему поэт захотел собрать и издать отдельно именно этот цикл.
Хорошо озаглавил свою вторую книжку Виктор Стражев: «О печали светлой». Это — из пушкинского стиха. Маленькая книжка заставляет совсем забыть первые и очень неудачные опыты поэта — «Opuscula» [33] . Душа новой книги — лирическая душа, для которой « » [34] Гераклита говорит «безмерно больше всех бессчетных „знаю“». Лучшие строки Стражева о природе: «Светит ясною росинкой глубь зацветшего куста»; или: «И затопила дебрь лесная меня густою тишиной»; или: «Заночевали легким станом летуньи-тучи в вышине», или:
33
«Мелкие сочинения» (лат.)
34
Всё течет (греч.)
Очень целен и свеж отдел «Шестопсалмие». И вся Книжка свежа и проста, как ее белая одежка, в ней — «думно и светло». Хуже удаются Стражеву — город и ужас, словом — печаль несветлая. Нельзя совсем употреблять слово «возможно» вместо «может быть», делать ударение: «Пабло» и говорить: «меркшая звезда» — или «померкшая», или «меркнувшая», «меркнущая». И невозможно нагромождать эпитеты: «осенний бледный тихий день».
Маленькая книжка Дмитрия Цензора — «Старое гетто» — могла бы быть еще меньше. Этот поэт слишком многословен, он не довольно любит слова. Несмотря на однообразие его музы, от него можно ждать лучшей книги, судя уже по тем стихам, которые нам приходилось читать в журналах и газетах. У Цензора есть еще банальности вроде «трепетали ночные созвездия» и такие невозможные выражения, как: «все миражно».
Очень
«Алая книга» стихов Сергея Кречетова — почти сплошная риторика. К автору ее можно обратить некоторые из основных упреков, обращенных мной к Сергею Соловьеву: например, упрек в том, что строфы и строки можно переставлять как угодно. С внешней стороны стихи очень гладки; в этом смысле у Сергея Кречетова была хорошая школа; наибольшее влияние оказали на него, по-видимому, Валерий Брюсов и Андрей Белый. Но влияние это было слишком внешне и не помогло автору «Алой книги» стать поэтом. Оригинальных мыслей, образов и напевов у Сергея Кречетова совсем нет.
Длинна и скучна книга «Стихотворений» В. Башкина. На обложке напечатано, что там есть гражданские мотивы и лирика. Но их там нет. В бескрылых жалобах и общих местах об угрюмых людях, заводах и солдатах нет ничего гражданского. А в «лирике» — все больше — «она и он — луна, балкон» и т. д. Язык совершенно плоский и не всегда правильный: так, вместо глагола «надеть» употребляется глагол «одеть».
Неумеренно банальна и ненужна толстая книга Б. Б. Бера: «Сонеты и другие стихотворения». Бумага — первый сорт, отделы называются по-латыни и по-гречески, есть лирика, драма и эпическая поэма, есть переводы Ницше, Шекспира, Эредиа, Шелли, Бодлэра, Кардуччи; еще с новогреческого и «Из Абу-Ишан Кисаи». Но и «Абу-Ишан Кисаи» не помогает. Книга занимает почти триста страниц, и почти такова же первая книга автора. Это уж вторая. Потом, вероятно, будет третья.
В заключение и для развлечения можно сообщить, что появился новый журнал «Поэт», ближайшая задача которого — «прийти на помощь начинающим поэтам». Надо полагать, что поэты, как «гетеры», по счастливому выражению Сергея Соловьева, «роями вывелись на улицах». Редакция журнала в предисловии находит вполне естественным, что все остальные редакции не принимают стихов тех поэтов, которых принимает она. Я тоже нахожу это естественным. Во всяком случае, журнал не потерпит недостатка в материале, так как отныне все остальные журналы могут отправлять туда все негодные для них рукописи. Говоря серьезно, зачем начинать печататься тем поэтам, стихи которых «страдают излишней растянутостью и мелкими погрешностями технического свойства?» Если стихи хорошие, умные редакторы простят мелкие погрешности, а если скверные, зачем же прощать и поощрять их редакторам журнала «Поэт»? Поэзия — не благотворительность.
Июнь-июль 1907
Творчество Фёдора Сологуба
Совсем отдельно стоят в современной литературе произведения Сологуба. У него свои приемы, свой язык, свои литературные формы. Он отличается ровностью творчества, проза его не слабее его поэзии, и в обеих областях он плодовит. Еще трудно приложить к нему мерку литературной теории. К его произведениям можно подойти со многих точек зрения. Читатель найдет здесь и нравоучение, и забаву, и легкое, и трагичное чтение, и, наконец, просто — красивый слог и красивый стих.
Романы и рассказы Сологуба большей частью раскрашены в пестрые цвета жизни. Тонко владея приемами реалистической повести, он позволяет читателю жить простыми бытовыми сценами и умными житейскими наблюдениями. Печать своеобычности лежит на всем — и на манере наблюдений, и на трактовке сюжета, и на эпическом языке, который богат, плавен и гибок. По силе выразительности он близится к гоголевскому языку. В нем нет следа книжности или выдумки; малознакомые народные слова сразу стройно ложатся в раму повествования и приобретают все права привычных слов, так что даже дивишься, как мало эти слова до сих пор употреблялись.