Том 5. Пьесы 1867-1870

Островский Александр Николаевич

Рожинский

Мне мочи нет, я слышать не могу! Какой он брат ему! Такие речи На Господа хула. У Сигизмунда И конюхи его такого братства Не захотят.

Сапега

Тихонько! Здесь бояре!

Входят князья Трубецкой и Масальский и прочие выходцы, подают Сапеге руки. Рожинский руки не дает, а слегка кивает головою. Входит Дмитрий; его ведут под руки двое московских выходцев из стольников.

Дмитрий

(садясь

на трон)

Нам сказывал наш гетман, князь Рожинский, Что Ян Сапега, староста Усвятский, Покинуть нас желает?

Рожинский

Он для пользы Твоей идет, великий государь, Врагов твоих разить, громить твердыню Противников твоих.

Дмитрий

Ты, князь Рожинский, Не так сказал. Идет громить Сапега Великую святыню православных, Святой оплот поборников Христовых, Воздвигнутый отцом моим Иваном… Мы, русские, святыню почитаем,

Рожинский

Изменникам святыня не защита.

Дмитрий

Желаю я в таком великом деле Своих бояр, природных русских, слышать Совет прямой! Скажите мне, бояре, Достойно ли московскому царю, Блюстителю единой, православной, Незыблемой и непорочной церкви, Отдать свою святыню вековую В разор и поруганье иноземцам?

Князь Масальский

Не видано у нас такое дело Спокон веков.

Дмитрий

Ты слышишь, князь Рожинский?

Трубецкой

Не трогай Троицы Живоначальной Монастыря святого! Не милует Господень гнев за то. Побойся Бога, Великий царь и государь Димитрий Иванович.

Дмитрий

Я слышу глас народа В речах бояр моих. Народ московский Заговорит, что я не чту святыни.

Рожинский

(с нетерпением)

Сапега ждет приказа твоего.

Сапега

Не двинусь я без воли государя.

Дмитрий

Вы слышали. Какого вам приказа? И что еще сказать могу?

Рожинский

Ты скажешь, Чтоб собрался, не мешкая, Сапега К монастырю; своим боярам новым Молчать велишь, иль я молчать заставлю По-своему.

Дмитрий

(обидевшись, боярам)

Мой гетман лучше знает, Что

делать мне и говорить.

Рожинский

Еще бы! Я знаю все. Ты царь благочестивый И Троицкий старинный монастырь Ты уберечь и сохранить желаешь. Да твой ли он? Он Шуйского покуда, И в нем враги твои сидят. Ты хочешь, Чтоб у тебя была святыня эта, Так надо взять ее — и мы возьмем. Вот мысль твоя. Ну, с Богом, пан Сапега, Сбирайся в путь.

Дмитрий

С тобой пойдут поляки?

Сапега

И русские.

Дмитрий

Не верю.

Сапега

Пан Лисовский Идет со мной и с ним шесть тысяч русских, Да я возьму с собой людей охочих.

Дмитрий

(с важностью)

Ну, если так, иди! Мы, царь Димитрий Иванович, московский и всей Руси, Всех царств и княжеств наших самодержец, Единый, Богом данный и хранимый, Помазанный и вознесенный Богом Над прочими царями и, подобно Израилю, ведомый высшей силой, Единый христианский царь с востока До запада, и многих государств Самодержавный повелитель, ныне Тебе, Ян Петр Сапега, указали Идти войной на царских супостатов, Сидельцев Троицы Живоначальной Монастыря, и промышлять над ними. Поди к руке моей.

Сапега кланяется.

Повелеваем Тебе, наш думный дьяк Денис Сафонов. И написать, и в войске объявить Охочим людям, буде пожелают, Идти с Петром Сапегою на наших Изменников, которые доселе Челом мне, государю, не добили И вин своих не принесли; пусть идут, Надежные на милости господни И Богородицы его пречистой, Великого Николы-чудотворца, И жалованье царско неисчетно Великое мое.

(Рожинскому.)

Великий гетман. В моем стану и войске все ль спокойно?

Рожинский

Великий царь, давно пора тебе Сидеть в Москве на дедовских престолах, А здесь пока во временном стоянье, Под Тушином селом, и день вчерашний, И ночь прошли, Бог дал, благополучно. Нельзя сказать, чтоб вовсе без греха, А не было беды большой. Казаки Московского гонца вчера поймали И отдали его на береженье Из выходцев московских дворянину, А тот его не устерег.