Том 5. Проза, рассказы, сверхповести
Шрифт:
Следует учесть, что тематические разделы «Сестер-молний» имеются в авторских планах других монтажных композиций. Прежде всего это относится к образно-символической параллели Спаситель-Конь (в разных записях 1920–1921 гг.: «Конский Спас», «Иисус» и др.), присутствовавшей также в предварительном обдумывании сверхповести «Зангези».
Концептуальная направленность «Сестер-молний» определяется толкованием молнийно-световой природы мира в статье «Наша основа», 1919: «Нужно помнить, что человек в конце концов молния, что существует большая молния человеческого рода – и молния земного шара». Здесь прослеживается связь с мифологической концепцией А. Н. Афанасьева
В разделе «Другие редакции и варианты» см. поэму «Распятие» (печатается впервые по рукописи РГАЛИ), которая в общем замысле большой композиции приобрела драматическую форму второго паруса.
I парус:
Аз есмь Бог <…> – Исход 20:2,3 («Я Господь, Бог твой…»)
Иль ветром крыл чугунных / углы покрою храма – ангел с крестом на шпиле Петропавловского собора (см. примеч. СС, 2:497).
Ислам моя рубашка – вариация темы «Хаджи-Тархана»: «Ах, мусульмане те же русские, / И русским может быть ислам» (СС, 3:127). Ср. название доклада, прочитанного в 1920 г. в Баку: «Коран чисел».
Старик седой, как лунь, я – соотносимо с образом Старика с кошками в трагедии «Владимир Маяковский», 1913: «Я – тысячелетний старик». Из письма В. Каменскому, 1914: «У зверя в желтой рубашке (читай Вл. Маяковского)… ненависть к солнцу; „наши новые души, гудящие как дуги“ – хвала молнии; „гладьте и гладьте черных кошек“ – тоже хвала молнии (искры молнии)» – НП:370. Ср. псевдоним «Лунев», которым Хлебников подписывал некоторые тексты для коллективных сборников «Гилеи». См. «лунь» в рассказе «Охотник Уса-Гали» (С. 106).
II парус:
Страстная площадь – московский топоним (площадь, бульвар, монастырь), см. примеч. к поэме «Ночь в окопе» (СС, 3:464).
«Не трудящийся да не ест!» – см. примеч. СС, 3:465.
Из улицы улья / Пули, как пчелы – Р. О. Якобсон называет этот отрывок, вспоминая о своей работе с хлебниковскими текстами весной 1919 г. (см. «Мир Велимира Хлебникова». М., 2000. С. 88).
<III парус>:
В «Гросбухе» два стихотворных текста, составляющих эту часть реконструкции сверхповести, записаны вместе, но без названия.
«Верую» пели пушки и площади – см. стихотворение в СС, 2:73 и 518; первый вариант в рукописи 1919 г. (РГАЛИ).
Рублев Андрей (?–1430) – московский иконописец, монах Андроникова монастыря.
Чу! зашумели вдруг облака <…> – единственный рукописный источник в «Гросбухе».
Белогривый Спаситель – ср. стихотворение «Смерть коня» (СС, 2:38). В евангельской традиции Спаситель уподоблен только агнецу.
Бьется всем телом на дышле <…> – ассоциативная связь со сном Раскольникова в «Преступлении и наказании» Достоевского (ч. 1: V): как убивали обессиленную лошадь, впряженную в телегу.
Целовать…
Буду трехногий, будет и конь о трех ногах – ср. стихотворение «Святче божий!..» (СС, 2:404).
Новость. Зазор!.. – ср. стихотворение «На нем был котелок вселенной…» (СС, 2:142).
Бог под увеличительным стеклом! – ср. подзаголовок пьесы «Пружина чахотки»: «Шекспир под стеклянной чечевицей» (СС, 4:248).
<IV парус>:
Текст, записанный в «Гросбухе», продолжает и развивает драматическую ткань I паруса.
Структурно образ сестер-молний близок фольклорному образу сестер-лихорадок, который использовал К.Бальмонт («Белые зарницы». СПб., 1908):
Сестры, Сестры, Лихорадки, Подземельный взбитый хор. Мы в Аду играли в прятки. Будет. Кверху. Без оглядки. Поредеет хор Сестер.Ср. соответственно двустрочные реплики сестер-лихорадок:
Ты, Огнея, боль продли, Прах земли огнем пали. Ты, Глухея, плюнь в него, Чтоб не слышал ничегои т. д.
Остоженка – см. примеч. к поэме «Ладомир» (СС, 3:470).
Любяшка – Венера.
«Отречемся от старого мира…» – из «Рабочей марсельезы» П. А. Лаврова (1823–1900).
Девушка-цаца – см. примем, к поэме «Поэт» (СС, 3:460).
Мыслители, нате! Этот плевок… – ср. лексику и тональность стихотворения Маяковского «Нате!» (1913).
Корень из нет-единицы – -1, см. примеч. СС, 1:451.
Зангези*
Впервые: отд. изд. «Зангези». М., 1922 <июль>, вошла в СП, III, 1931; см. также Творения, 1986. Печатается по первой публикации с учетом рукописи (РГАЛИ).
Эта сверхповесть в наибольшей степени отвечает давней идее Хлебникова о сложном жанре («окрошка» – см. СС, 4:352), который «поперек» времени и пространства дает все авторские «краски и открытия» (см. примем, к «Детям Выдры» на С. 434).
В черновых записях последних лет жизни Хлебникова сохранились разные планы большой монтажной композиции. Среди намечавшихся тем – «плоскостей» («Молнии», «Конский Спас», «Разин», «Бурлюк», «1905–1917») на первом месте неизменно присутствовала плоскость «Черемуховая», связанная с лирическими воспоминаниями о Красной Поляне (см. СС, 3:490). Не войдя в окончательный состав сверхповести, эта тема реализовалась большой поэмой «Синие оковы» (весна 1922), название которой через паронимическую связь с фамилией Синяковы (см. СС, 3:467) указывает на «небесные законы» как основной ориентир будетлянских «осад» (наблюдения В. Ф. Маркова и В. П. Григорьева); см. примем, ко 2-у парусу «Детей Выдры» на С. 437.