Том 6. Драматические произведения 1840-1859
Шрифт:
По-видимому, Ф. А. Кони также отказался участвовать в переделке, и тогда к работе был привлечен популярный в то время водевилист П. С. Федоров.
Трудно с точностью определить, какова была доля участия в переработке романа каждого из соавторов, однако ясно, что основная работа была выполнена Некрасовым. Во-первых, сам. Григорьев в эти годы был постоянно чрезвычайно занят как актер. В одном из писем к Квитке (от 6 ноября 1842 г.; И. Я. Айзеншток ошибочно датировал это письмо 1841 г., хотя оно имеет дату) он жалуется на свою загруженность в театре: «Играю каждый день да учу по три новых роли каждую неделю. Согласитесь сами, когда тут писать!» (ИРЛИ, ф. 265, отд. 2, № 801). Заботы о бенефисе еще менее оставляли ему времени для участия в коллективной
Федоров, который приступил к работе не ранее середины апреля, должно быть, ограничился теми тремя явлениями, которые Григорьев тщетно предлагал Ленскому, а потом Ф. А. Кони.
Сличение пьесы с романом Квитки показывает, что в общем драматическая переделка «Столбикова» довольно близка к роману. В карт. I и II пьесы текстуально точно воспроизводятся почти все реплики героев Квитки, а описания, обрамляющие их, обращены в ремарки. Некрасов, очевидно, пытается сохранить относительно острое социальное звучание соответственных глав романа, подчеркивает содержащийся в них протест против чиновно бюрократического произвола.
Чтобы избежать композиционной расплывчатости, Некрасов, перерабатывая роман, старался создать комедийную интригу. С этой целью некоторые эпизодические персонажи романа объединяются в одно лицо, действующее на протяжении всей пьесы. Так, поверенный Жиломотова Петигорошкин сочетает в себе чиновника, приехавшего ревизовать Жиломотова, кляузника-помещика, у которого Столбикову пришлось служить, и поверенного Жиломотова. «Объединены» также Дуняша, горничная в доме губернатора, и Авдотья Марковна, ставшая женой Столбикова. В романе они никакого отношения друг к другу по имеют.
Карт. IV наименее связана с романом и благодаря быстро развивающемуся в ней действию и ряду специфических приемов по своему характеру наиболее близка к водевилю. Дядюшка Столбикова сделан в пьесе отцом Катеньки — последней невесты Столбикова, тогда как в романе Катенька, дочь одной вдовы-помещицы, никак с дядюшкой не связана. Совершенно отсутствует в романе подмена невесты в карете. У Квитки к женитьбе героя Петигорошкин не причастен, а в пьесе именно он, подкупленный Авдотьей Марковной, устраивает брак Столбикова.
Куплеты оригинальны. В карт. I, II и IV, уже написанных к тому времени, когда явилась мысль о привлечении других водевилистов, они, по всей вероятности, принадлежат Некрасову.
В карт. II Григорьевым были сделаны многочисленные сокращения и изменения, носящие характер цензурных смягчений. Между тем в цензуре комедия никаких сомнений не вызвала. Докладывая 28 апреля 1842 г. о пей начальнику III Отделения Дубельту, цензор М. Гедеонов писал: «В пьесе нет ничего предосудительного». В тот же день Дубельтом было дано разрешение на постановку пьесы (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, 1842, № 18, л. 29). Протокола о цензурных изъятиях из пьесы в архиве но обнаружено (там же, ф. 780, оп. 1, 1840–1851, № 46). Это, а главное содержание исключений и изменений текста, дает основание предполагать, что цензурные смягчения были сделаны самим Григорьевым или Григорьевым по просьбе Квитки. Не исключена также возможность, что внесены они были в цензурованную рукопись, в дальнейшем служившую театральным экземпляром пьесы, не до посылки в цензуру и первой постановки, а уже значительно позже, когда от Квитки был получен посылавшийся ему экземпляр водевиля.
Как известно, Квитка очень боялся, что сатирические картины его романа, особенно изображение чиновничьего произвола и взяточничества, вызовут озлобление против него местных губернских чиновников. В письме к П. А. Плетневу от 28 апреля 1839 г. он писал: «А что касается до губернских чинов, так там беда! Куда ни оборотись, все будут ворчать. Вместо губернского
Правка Григорьева касается именно той картины водевиля, в которой выведены губернские чиновники, и сделана в духе пожеланий Квитки: «директор экономии» заменен «членом по экономической части», общее указание «чиновники» в ремарки явл. 10 заменено указанием «стряпчий, советник и другие», исключены те места в тексте, где наиболее открыто говорится о поголовном и наглом взяточничестве чиновников. В письме к Квитке от 6 ноября 1842 г. Григорьев пишет: «Еще прошу Вас прислать нашу пьесу „Столбикова“ (только с вашими переделками! не иначе), так мы их выучим и будем играть, сверх того, я хота ее напечатать в „Репертуаре“».
Поскольку правка Григорьева ослабляет сатирическое звучание пьесы, которая к тому же в основном принадлежит перу Некрасова, в настоящем издании она не учитывается.
Комедия была впервые поставлена в Петербурге, на сцене Александрийского театра, 4 мая 1842 г. в бенефис П. И. Григорьева.
Особенного успеха она не имела. После трех представления (4, 7 и 17 мая 1842 г.) «Столбиков» был снят с репертуара и в Петербурге более не шел, но в том же году ставился в Харькове.
Еще перед спектаклем «Литературная газета» объявила, что от соединения имен таких трех водевилистов, как Перепельский Федоров и Григорьев, можно «ожидать чего-нибудь замечательного» (ЛГ, 1842, 26 апр., № 16, с. 333). Однако после первой постановки газета была вынуждена признать, что «растянутость четвертого акта и некоторая сухость второго много повредили успеху комедии, которая изобилует многими смешными и оригинальным сценами. Г. Мартынов неподражаемо хорош в роли Столбикова. Г. Григорьев (Петигорошкин) и г-жа Гусева (служанка) много принесли пользы этой пиесе своей оригинальной, одушевленной игрой» (ЛГ, 1842, 10 мая, № 18, с. 371).
«Северная пчела» прямо заявила, что «ни заманчивое заглавие, ни компанство трех водевилистов, ни особенное название прилепленное к каждому акту, ни предварительные возгласы в приятельской газете, ни наши искренние желания, ни даже игра г. Мартынова не могли спасти комедии этой от торжественного падения!!..» (СП, 1842, 18 мая, № 109, с. 435). Ей вторил «Репертуар русского и Пантеон всех европейских театров», где в эту пору также хозяйничали Булгарин и Межевич: «Комедия <…> не имела ни малейшего успеха. Это была первая попытка написать пьесу втроем по парижскому обычаю, и попытка не удалась вовсе» (РиП, 1842, т. I, № 1, с. 219).
Суровым был и отзыв «Отечественных записок». В. Г. Белинский, который еще ранее критиковал самый роман за нечеткость общественной позиции автора и его попытку затушевать истинные причины уродств русской жизни, теперь писал: «Эта комедия, с куплетами и с подьяческим заглавием, заимствована из романа г. Основьяненко, вышедшего в конце прошлого года. Читателям известно наше мнение об этом романе, впрочем, весьма почтенного писателя, равно как и самый роман. Комедия — как надо быть комедии, выкроенной из неудавшегося юмористического романа нашими доморощенными водевилистами: тут и преувеличенные против образца фарсы, и потребное количество двусмыслиц, и куплеты — главное куплеты — в которых остроумию составителей обыкновенно бывает полный простор. Столбиков комедии не похож на Столбикова романа: у г. Основьяненко он — то несбыточный пошлый идиот, то очень умный и нравственный человек, которому автор сильно сочувствует, в комедии он лубочно-смешной и круглый дурак, который, при такой же неестественности, по крайней мере одинаков» (ОЗ, 1842, № 6, с. 108).