Том 6. Дураки на периферии
Шрифт:
Климчицкий. Свободно отдыхать никогда нельзя. У противника могут быть задачи. Я пока ложиться не буду.
Звонит телефон.
(Берет трубку). Да… Нет. Командир дивизии. А что вам нужно? Да вы говорите!.. Пропустите их ко мне! (Кладет трубку).
Ростопчук. А вы, Александр Иванович, все-таки закрыли бы глаза до утра.
Климчицкий. Впустите там людей ко мне.
Ростопчук. Зачем вам люди,
Климчицкий. Впустите, адъютант! А то начнет: что мне надо, что не надо, и неизвестно — кто из нас генерал. Трудно иметь адъютантом умного старика…
Ростопчук (направляясь к выходу из блиндажа). Конечно, трудно: у старика-адъютанта молодым генералам учиться приходится, а учиться неохота…
Ростопчук впускает Ивана Аникеева и Любовь. Иван Аникеев вытягивается по форме; Любовь с восхищением глядит на генерала.
Климчицкий (всматриваясь в Ивана). Я тебя видел. Ты мой солдат!
Иван. Так точно, товарищ генерал. Боец четвертой роты третьего батальона четыреста пятого ельнинского полка. Самовольно явился от противника к исполнению службы, а к противнику попал без памяти от раны головы!..
Климчицкий. Понимаю, понимаю… При форсировании реки Вспольной был ранен?
Иван. Так точно, товарищ генерал. Был павшим, думал — смерть, потом сердце опять силу взяло, и я опять жить стал, обязан, товарищ генерал.
Климчицкий. Так, так…
Иван. Разрешите доложить, товарищ генерал, в дополнение…
Климчицкий. Ну давай, давай дополнение.
Иван (к Любови). Выйди вон пока, женщина, ты вольная гражданка.
Климчицкий. Говори при ней!
Иван. Справа по грейдеру, полтора километра отсюда, где как раз лесная опушка и там же балочка со старым бурьяном, там у немцев одна батарея стояла…
Климчицкий. Я это уже знаю… Ну дальше!
Иван. Разрешите доложить, товарищ генерал, вы теперь не знаете. Они нынче ночью туда вторую батарею добавили: калибр семьдесят пять.
Климчицкий. Спасибо. На карте можешь указать поточнее?
Иван. Соображу, товарищ генерал.
Ростопчук (Ивану). Иди сюда. Соображай со мной (У карты). Обожди, ты не пользуйся своим пальцем — возьми карандаш: у тебя палец сразу четыре километра накрывает…
Иван. Палец, правда, не тот.
Климчицкий. У солдата палец всегда тот (Ростопчуку). Сообщите данные на батарею.
Ростопчук. Есть, товарищ генерал.
Климчицкий (к Любови).
Любовь. Так точно, товарищ генерал!.. (Смущаясь). То есть нет…
Климчицкий. Меня зовут Александр Иванович. Называйте меня по имени.
Любовь. А я знаю.
Климчицкий. Откуда? Вы не можете знать моего имени.
Любовь. Могу, Александр Иванович… Я Любовь Кирилловна, до войны я работала директором точки Главпива РСФСР. У немцев была саботажницей земляных работ, а из плена ушла по своему желанию — и ваш красноармеец, товарищ Аникеев, перенес меня сегодня ночью через реку Моню, а теперь я не знаю, как надо жить, я отвыкла в рабстве… Я прошу вас, я прошу вас, Александр Иванович… (Все более растроганно). Я так хочу теперь жить на свете! У вас здесь так хорошо! (Осматривается в блиндаже). И странно мне, и страшно, как будто я рождаюсь снова и боюсь чего-то, и хочется мне жить; но я боюсь опять нечаянно умереть, как я долго умирала у немцев… Как я похудела там, у меня ноги стали как палочки, Аникеев правду сказал — я тонконожка, я никуда не гожусь. И мне так стыдно, что я такая стала, что я позволила себя замучить! Сердце мое тоже слабое стало, оно скучало и долго болело… Простите меня, Александр Иванович, я плохо думать стала, я неправильно себя веду…
Климчицкий. Успокойтесь, успокойтесь… Прошу вас, Любовь Кирилловна. Адъютант! Распорядитесь, чтобы Любовь Кирилловна могла поужинать и отдохнуть!
Ростопчук. Есть, товарищ генерал. Пусть она заодно и позавтракает, чтобы утром ей не беспокоиться.
Любовь. Александр Иванович, скажите мне, как дальше нужно жить хорошо, чтобы народ меня знал и любил, потому что я его люблю и хочу сделать ему что-нибудь особенное, что ему нужнее всего…
Климчицкий. Отдохните, Любовь Кирилловна. Мы вместе с вами подумаем об этом. Только вы немного ошибаетесь — вы же видите, я не учитель, я солдат…
Любовь (рассеянно). Вы солдат? А солдат — он что?.. Женщины рождают людей, а наш солдат их спасает от врага, от смерти.
Климчицкий. Совершенно точно. Наш солдат нужен народу наравне с пахарем, наравне с матерью…
Любовь. Я люблю вас. Я бы умерла у немцев, если бы вас не было.
Климчицкий. Это относится вон к Аникееву, Любовь Кирилловна.
Любовь. Я сама знаю, к кому что относится.
Климчицкий. Простите…
Ростопчук. Александр Иванович, в Москве сейчас первые петухи пропели. Генералам тоже надо спать иногда, и нашим гостям покой нужен.
Любовь. Не нужен покой. И я не к вам явилась.
Ростопчук. Ого! Ко мне бы вы совсем не явились…