Том 6. Отечник
Шрифт:
Приношу Вашему Преосвященству усерднейшее поздравление с наступившим Праздником Праздников, при желании Вам всех истинных благ".
Чрез год и один месяц после сего письма великий труженик и подвижник почил от своих трудов и подвигов: он скончался 30 апреля 1867 года» [2134].
И в эту описанную выше встречу святитель Игнатий снова ощутил в отце Леониде родственную душу. Уже 5 марта 1858 г., едва успев устроиться в Ставрополе, он пишет ему: «Искреннейше благодарю Вас за ту братскую любовь, которую Вы оказали в бытность мою в Москве. Господь да сохранит сей союз
В дневнике отца Леонида упоминание о святителе Игнатии, за время его служения на Кавказе, встречается только раз: «4 февраля 1859 года — отец архимандрит Пимен принес мне благословение от Преосвященного Игнатия».
Вскоре после этой записи архимандрит Леонид Краснопевков был избран Святейшим Синодом и Высочайше утвержден во епископа Димитровского. «Да сохранит меня Бог от тщеславия», — записал он в дневнике. А святитель Игнатий писал ему 4 мая 1859 г.: «Приношу Вам искреннейшую благодарность за письмо Ваше от 25 апреля. — Вы не ошиблись, почтив меня уведомлением о предоставлении Вам Епископского сана! Я искренно порадовался этой вести и уповаю на милость Божию, что Вы будете проходить великое служение, на Вас возлагаемое, во славу Божию, для существенной пользы святой Церкви».
В Жизнеописании Святителя говорится, что ему и на новом месте (как это было в 1834 г. в Сергиевой пустыне) пришлось много трудиться над возрождением находящегося в упадке епархиального хозяйства. Из переписки с Преосвященным Леонидом видно, что тот, как доверенное лицо Митрополита Филарета, был в курсе тех неблагоприятных отношений, которые встретили епископа Игнатия на Кавказе.
{стр. 717}
Чрезвычайное утомление, усилившееся болезненное состояние заставили его 24 июля 1861 г. подать прошение об увольнении, и 5 августа Государь его подписал.
Как водится, это событие породило разные домыслы. Вот, например, выдержки из нескольких писем профессора Московской Духовной академии П. С. Казанского [2135] архиепископу Костромскому Платону [2136]:
От 16 мая 1860 г.: «Брат Урусова писал к Авелю (иеромонах Лавры), что Ставропольский Владыка просится на покой, но что он убеждает его послужить. Не дивлюсь желанию Ставропольского, ибо он успел уже испытать, что более проиграл, чем выиграл принятием на себя сана архиерейского».
От 28 сентября 1861 г.: «Под управлением Игнатия Бабаевский монастырь бесспорно процветет. Но мы не слыхали, чтобы он вез с собою 12 иеромонахов. О. Наместник как-то поручал мне передать Вам его совет — сохранить добрые отношения к Игнатию. Я не писал этого, потому что и без совета Вы будете так поступать».
От 12 октября 1861 г.: «Преосвященный Игнатий объясняет свой отказ от епархии так: вот у меня голова в золотухе; не могу заниматься делами; дел десять просмотрю, а прочие лежат. …Мне надоело быть в обществе, хочется и в уединении отдохнуть. <…> Но Игнатий в Москве еще; не вздумал бы просить себе Симонова» [2137].
При отъезде из Ставрополя, как и при отъезде из Петербурга, у святителя Игнатия не было собственных средств, и ему снова пришлось прибегнуть к вспомоществованию.
У Митрополита Филарета сложилось свое мнение об уходе Преосвященного Игнатия на покой. После свидания с ним он {стр. 718} писал Архиепископу Тверскому Алексию: «Преосвященный Игнатий неожиданно исторгнул себя из службы. Иные говорят, что это на время, до открытия высшей кафедры. А мне кажется, щастлив, кто мог законно устраниться от трудностей времени, дабы внимать Богу и своей душе. Преосвященный говорит, что он уступил своей всегдашней любви к созерцательной жизни и что состояние здоровья помогло решиться. Вид его показывает менее здоровья, нежели прежде. И он в Москве должен был употребить некоторое краткое лечение» [2138].
Это была последняя встреча «на земли» святителя Игнатия с Митрополитом Филаретом и с Преосвященным Леонидом. Переписка продолжалась. В 1865 г. святитель Игнатий прислал Преосвященному Леониду первые тома «Аскетических опытов». Реакция Преосвященного Леонида видна из нижеследующего единственного его письма, которое удалось обнаружить в черновиках:
«Преосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!
В Преподобном Сергии имею я молитвенника, заступника, руководителя, учителя. В Сергиевой Пустыне двухлетний младенец, получил я исцеление от смертной болезни и тогда же был ему поручен родительницею! Эта обитель была для меня стеклом, сквозь которое впервые смотрел я на жизнь монастырскую. Лица — ангелы. Вы — лица, в самом начале благосклонно внявшие моим желаниям монашеской жизни, оказавшие мне милость сочувствием, руководством, покровительством — все или из Настоятелей Сергиевой Обители, или из питомцев Сергиевых.
В Лавре я учился и учил богословию, там и пострижен, и теперь принадлежу той обители, в которой ежедневно воспеваем имя Сергиево. И вот наконец является предо мною книга, способная поучить меня житию с монашеством, и рождено это произведение Вашей мысли и пера в Сергиевой Пустыни!
Молю Бога, да породит она во мне дух спасения и Вам да воздаст Господь за труды и за дар воспоминания о том, кто поставлен Вами в особенное утешение быть навсегда Вашего Преосвященства покорнейшим послушником» [2139].
{стр. 719}
Последнее письмо святителя Игнатия Преосвященному Леониду было написано 4 марта 1867 г. Ответ отца Леонида не застал его в живых.
Брат Святителя, Петр Александрович Брянчанинов, писал Преосвященному Леониду 26 мая 1867 г.:
«Преосвященнейший Владыко,
Милостивейший Архипастырь и Отец!
Узнав от племянницы моей А. В. Жандр о том живом участии, которое Ваше Преосвященство выразили и словом и делом молитвенным к кончине брата моего по плоти, по духу — Отца — Преосвященного Игнатия, я счел долгом представить Вам как выражение моей душевной, глубокой благодарности описание обстоятельств кончины покойного Святителя.