Том 7. Последние дни
Шрифт:
Бунша. У меня нет внуков. А если я перестану ходить, то произойдет ужас.
Рейн. Государство рухнет?
Бунша. Рухнет, если за квартиру не будут платить.
Рейн. У меня нет денег, Святослав Владимирович.
Бунша. За квартиру нельзя не платить. У нас в доме думают, что можно, а на самом деле нельзя. Я по двору прохожу и содрогаюсь. Все окна раскрыты, все на подоконниках лежат и рассказывают такие вещи, которые рассказывать запрещено.
Рейн. Вам, князь, лечиться надо.
Бунша.
Рейн. Вы — князь.
Бунша. Нет, я не князь.
Рейн. Не понимаю этого упорства. Вы — князь.
Бунша. А я говорю, нет. (Вынимает бумаги.) Вот документы, удостоверяющие, что моя мама изменяла папе, и я сын кучера Пантелея. Я и похож на Пантелея. Потрудитесь прочесть.
Рейн. Не стоит. Ну, если так, вы — сын кучера, но у меня нет денег.
Бунша. Заклинаю вас, заплатите за квартиру, а то Луковкин говорит, что наш дом на черную доску попадет.
Рейн. Вчера жена ушла к какому-то Петру Ильичу, потом селедки, потом является эта развалина, не то князь, не то сын кучера, и истязает меня. Меня жена бросила, понятно?
Бунша. Позвольте, что же вы мне-то не заявили?
Рейн. Почему это вас волнует? Вы на нее какие-нибудь виды имели?
Бунша. Виды такие, что немедленно я должен ее выписать. Куда она выехала?
Рейн. Я не интересовался.
Бунша. Понятно, что вам неинтересно. А мне интересно. Я сам узнаю и выпишу. (Пауза.) Я присяду.
Рейн. Да незачем вам присаживаться. Как вам объяснить, что меня нельзя тревожить во время этой работы?
Бунша. Нет, вы объясните. Недавно была лекция, и я колоссальную пользу получил. Читали про венерические болезни. Вообще наша жизнь очень интересная и полезная, но у нас в доме этого не понимают. Наш дом вообще очень странный. Михельсон, например, красное дерево покупает, но за квартиру платит туго. А вы машину сделали.
Рейн. Вы бредите, Святослав Владимирович!
Бунша. Я обращаюсь к вам с мольбой, Евгений Николаевич. Вы насчет своей машины заявите в милицию. Ее зарегистрировать надо, а то в четырнадцатой квартире уже говорили, что вы такой аппарат строите, чтобы на нем из-под советской власти улететь. А это, знаете, и вы погибнете, и я с вами за компанию.
Рейн. Какая же сволочь это говорила?
Бунша. Виноват, это моя племянница.
Рейн. Почему эти чертовы ведьмы болтают чепуху? Я знаю, это вы виноваты. Вы — старый зуда, шляетесь по всему дому, подглядываете, а потом ябедничаете, да, главное, врете!
Бунша. Я — лицо, занимающее официальный пост, и обязан наблюдать. Меня тревожит эта машина, и я вынужден буду о ней сообщить.
Рейн. Ради бога, повремените. Ну, хорошо, идите сюда. Просто-напросто я делаю опыты над изучением времени. Да, впрочем, как я вам объясню, что время есть фикция, что не существует прошедшего и будущего… Как я вам объясню идею о пространстве,
Кольцо начинает светиться. Слышен певучий звук.
К сожалению, все. (Пауза.) Ах, я идиот! Нет, я не изобретатель, я кретин! Да ведь если шифр обратный, значит, я должен включить плюс! А если плюс, то и цифру наоборот! (Бросается к механизму, поворачивает какой-то ключ, включает наново.)
В то же мгновение свет в комнате Рейна ослабевает, раздается удар колокола, вместо комнаты Михельсона вспыхивает сводчатая палата. Иоанн Грозный с посохом, в черной рясе, сидит и диктует, а под диктовку его пишет Опричник в парчовой одежде, поверх которой накинута ряса. Слышится где-то церковное складное пение и тягучий колокольный звон. Рейн и Бунша замирают.
Иоанн…и руководителю…
Опричник (пишет)…и руководителю…
Иоанн…к пренебесному селению преподобному игумену Козме иже…
Опричник (пишет)…Козме иже…
Иоанн…о Христе с братиею… с братиею царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси…
Опричник (пишет)…всея Руси…
Иоанн…челом бьет.
Рейн. Ах!
Услышав голос Рейна, Иоанн и Опричник поворачивают головы. Опричник, дико вскрикнув, вскакивает, пятится, крестится и исчезает.
Иоанн (вскакивает, крестясь и крестя Рейна). Сгинь! Увы мне, грешному! Горе мне, окаянному! Скверному душегубцу, ох! Сгинь! Сгинь! (В исступлении бросается в комнату Рейна, потом, крестя стены, в переднюю и исчезает.)
Бунша. Вот какую машину вы сделали, Евгений Николаевич!
Рейн. Это Иоанн Грозный! Держите его! Его увидят! Боже мой! Боже мой! (Бросается вслед за Иоанном и исчезает.)
Бунша (бежит к телефону в передней). Дежурного по городу! Секретарь домкома десятого жакта в Банном переулке. У нас физик Рейн без разрешения сделал машину, из которой появился царь! Не я, не я, а физик Рейн! Банный переулок! Да трезвый я, трезвый! Бунша-Корецкий моя фамилия! Снимаю с себя ответственность! Согласен отвечать! Ждем с нетерпением! (Вешает трубку, бежит в комнату Рейна.)