Том 8. Дживс и Вустер
Шрифт:
— Мэйбл! — взревел Биффи, словно бомба разорвалась у меня в ухе.
Надо сказать, что мне в эту минуту было не особенно весело. Драма — она, конечно, вещь замечательная, но угодить в драму в общественном месте — этого я совершенно не выношу. А я даже не подозревал, до чего там место оказалось общественное. За каких-то пять секунд толпа удвоилась в размерах, и притом, что большинство разглядывало Биффи, достаточно нашлось и таких, кто глазел на меня, вероятно, видя во мне важного участника спектакля и ожидая от меня с минуты на минуту какого-нибудь лихого коленца на потеху публике.
— Берти! Это она! Она это! — Он дико озирался вокруг. — Где, черт возьми, ход за кулисы? Где директор? Немедленно подайте сюда директора!
Тут он набросился на стеклянную перегородку и стал колошматить по ней тростью.
— Старина, послушай-ка, — пытался я его урезонить. Но он вырвался.
Эти загородные жители вместо тросточки, являющейся непременной принадлежностью экипировки столичного щеголя, носят обычно внушительную дубину, а в Хертфордшире тогда, похоже, в моде были настоящие палицы. Биффи с первого же удара разнес стеклянную перегородку в мелкие дребезги. Еще трех ударов хватило на то, чтобы расчистить путь и войти внутрь, не порезавшись. И не успел столпившийся народ сообразить, какая удача ему выпала за один шиллинг входной платы, как Биффи очутился внутри и завязал с тамошней девицей оживленный разговор. Одновременно в толпе появились два огромных полисмена.
От полисмена нельзя требовать романтического взгляда на вещи. Ни слезинки не утерли на ходу два блюстителя порядка. В мгновение ока они прошествовали внутрь клетки, а затем обратно, уже в обществе Биффи. Я устремился следом, для того чтобы скрасить ему последние минуты, а он обратил ко мне пылающее лицо и возопил голосом, исполненным чувства:
— Чизик шестьсот восемь — семьдесят три! Запиши, Берти, а то я забуду. Чизик шестьсот восемь — семьдесят три! Номер ее телефона!
И он исчез, сопровождаемый не менее чем одиннадцатью тысячами зевак. Тут голос у моего локтя произнес:
— Мистер Вустер! Что… что… что все это значит?
Рядом со мной стоял сэр Родерик и сильнее обычного топорщил брови.
— Ничего особенного, — ответил я. — Просто старина Биффи окончательно спятил.
Сэр Родерик отшатнулся.
— Что-о?
— Понимаете, у него случился припадок. Или родимчик.
— Опять? — Он глубоко вздохнул. — И за этого человека я чуть было не позволил моей дочери выйти замуж! — пробормотал он себе под нос.
Я дружески похлопал его по плечу. Заставил себя, хотя, поверьте, это было нелегко.
— Я бы на вашем месте, — говорю я ему, — отменил это дело. Крест бы поставил. Бесповоротно вымарал бы из расписания. Таков мой вам совет.
Он злобно покосился на меня.
— В ваших советах я не нуждаюсь, мистер Вустер! Я уже сам, независимо от вас, принял такое решение. А вы, будучи другом этого человека, — факт, который сам по себе должен был бы послужить мне предостережением, — вы, в отличие от меня, еще увидитесь с ним. И сделайте одолжение, поставьте его при встрече в известность, что он может считать свою помолвку расторгнутой!
— Будет сделано! — отозвался я и поспешил вослед зевакам. У меня создалось
Примерно через час я протолкался на стоянку к своему автомобилю. На переднем сиденье я обнаружил Дживса, погруженного в созерцание миров. При моем появлении он учтиво встал.
— Вы собираетесь уезжать, сэр?
— Да.
— А как же сэр Родерик, сэр?
— Его не будет. Бесполезно скрывать от вас, Дживс, что мы с ним раздружились. И даже не разговариваем.
— В самом деле, сэр? А мистер Биффен? Вы не будете его ждать?
— Нет. Он в тюрьме.
— Вот как, сэр?
— Да. Я хотел внести залог и увезти его, но они передумали и оставили его ночевать в кутузке.
— За что же его задержали, сэр?
— Помните, я вам рассказывал про девушку, которую он полюбил? Он увидел ее за стеклом во Дворце красоты и рванул к ней кратчайшим путем, то есть пробил в стекле окошко. Ну а полицейские чины его зацапали и уволокли закованного в цепи. — Тут я искоса взглянул на Дживса. Трудно сбоку устремить на человека пронзительный взор, но мне это удалось. — Дживс, — сказал я, — тут что-то кроется, на первый взгляд неуловимое. Ведь это вы посоветовали мистеру Биффену сходить во Дворец красоты. Вы что, знали, что он найдет там свою любимую?
— Знал, сэр.
Это было поразительно и даже отчасти загадочно.
— Надо же! Вы, кажется, знаете все на свете.
— Я просто знаком с будущей миссис Биффен, сэр.
— Ах так. Значит, вам было известно, что произошло в Нью-Йорке?
— Да, сэр. И именно по этой причине я не был расположен содействовать мистеру Биффену, когда вы любезно предложили мне оказать ему посильную помощь. Я ошибочно усмотрел в его действиях игру с чувствами девушки, сэр. Но когда вы ознакомили меня с истинным положением вещей, мне стало ясно, как я был несправедлив к мистеру Биффену, и я постарался исправить ошибку.
— Н-да. Вы ему оказали огромную услугу. Ведь он совсем помешался от любви.
— Весьма рад это слышать, сэр.
— Да и она тоже вам очень многим обязана. Старина Биффи — обладатель годового дохода в пятнадцать тысяч фунтов, не говоря уж о всяких там коровах, утках и курицах, которых столько, что просто девать некуда. Крайне полезная птица в семейном обиходе, курица.
— Да, сэр.
— Скажите, Дживс, а, собственно, каким образом вы оказались знакомы с этой девушкой?
Дживс задумчиво смотрел вдаль на людские толпы.
— Она моя племянница, сэр. Если мне дозволительно сделать замечание, я бы не советовал, сэр, так резко поворачивать руль. Мы едва не столкнулись с автобусом.
БЕЗ ПРАВА ЗАМЕНЫ
Перевод В. Шапенко.
Все показания были собраны. Машина правосудия сработала без сучка без задоринки. Судья поправил пенсне — оно вот-вот собиралось спикировать с носа, — мерзко кашлянул и обрушил на нас скверные новости.
— Подсудимый Вустер, — произнес он, и вряд ли кто сможет описать мои муки и стыд при таком к себе обращении, — обязан заплатить штраф в размере пяти фунтов.