Том 8. Похождения одного матроса

Станюкович Константин Михайлович

Говорил, впрочем, больше Долговязый, а Чайкин слушал, изредка вставляя замечания или обращаясь за пояснениями, когда не понимал слов.

Другие вахтенные дремали, пользуясь спокойною вахтой и уверенностью, что Гаук и рулевые не проглядят опасности, если такая встретится в виде ли шквала, или встречного судна, с которым надо разойтись.

Великан негр, сбитый с толку вполне приятельским отношением к себе Чезаре за эти три дня, несколько успокоился и думал, что ночное посещение его капитанской каюты не было замечено испанцем

и, следовательно, ему не предстоит суда Линча, жестокость которого он узнал по опыту, когда служил на другом купеческом корабле.

Тогда за воровство, свершенное им у товарища, его до полусмерти отодрали плетьми в глубине трюма, чтобы ни капитан, ни штурман не слышали отчаянных его криков. А узнай матросы о том, что он шпион, ему, разумеется, грозила бы смерть. Это Сам хорошо знал, так как давно уже служил на купеческих кораблях и знал суровые обычаи моряков.

И он, исполняя теперь обязанности часового, который должен смотреть вперед, беспечно заснул, сидя на носу брига, у самого бугшприта.

Чезаре не спал и, словно тигр, сторожил намеченную им жертву. Во избежание огласки он решил без суда Линча расправиться самому с негром.

Что же касается до плана Чезаре убить капитана и завладеть судном, то исполнение его Чезаре решил отложить, ввиду того что капитан теперь предупрежден и, следовательно, удвоит бдительность.

И Чезаре рассчитывал, что лучше завладеть «Динорой» на обратном пути из Австралии. Тогда добычи будет больше, так как капитан получит деньги за груз.

Все матросы, за исключением боцмана, Чайкина и Бутса, были посвящены в дело, задуманное Чезаре, и вполне ему сочувствовали, предоставив только Чезаре главное: убить капитана.

И Чезаре почти не сомневался, что это дело увенчается успехом, если только удастся как-нибудь подсторожить капитана и напасть на него врасплох, всадив ему в живот нож.

А штурман Гаук под угрозой быть выброшенным за борт, конечно, примет на себя управление «Динорой» и доведет бриг к берегу, чтобы, потопивши судно, можно было безопасно добраться на шлюпках.

Мысли об исполнении этого плана не покидали Чезаре с самого выхода «Диноры» из Сан-Франциско, а в последние дни владели им еще сильней, и он злился, что благодаря Саму надо отложить свое намерение.

Но в эту ночь Чезаре занят был главным образом Самом.

А ночь была чудная теплая и нежная. Мириады звезд ласково мигали сверху.

В такую ночь всякого человека охватывает доброе, хорошее настроение, и преступные мысли, казалось, не могут закрадываться в голову.

Но Чезаре давно уже очерствел сердцем и, ожесточенный за свои личные неудачи, давно уже озверел и, подобно зверю, жил инстинктами.

И он чуть слышно подкрался к Саму.

Тот сладко всхрапывал во сне.

Тогда Чезаре сильным ударом руки хотел столкнуть Сама за борт.

Но Сам внезапно проснулся и каким-то чудом удержался.

Повернув голову, он увидал Чезаре, понял

в чем дело и, в свою очередь, уцепился своими могучими руками за горло испанца.

Несколько секунд между ними шла глухая борьба, и вслед за тем Чезаре полетел за борт…

Через минуту за кормой раздался отчаянный крик о помощи.

Чайкин вздрогнул от ужаса. Рыжий Бутс сказал:

— А ведь это Чезаре за бортом!

Гаук уже командовал убирать фок и обстенить фор-марсель, чтобы лечь в дрейф.

Крики раздавались сильнее и жалобнее.

Они потрясли до глубины души Чайкина, и он, весь охваченный внезапно каким-то необыкновенно сильным чувством, не рассуждая, что и зачем он делает, подбежал к борту и бросился в океан спасать человека.

Все только ахнули. Всегда хладнокровный Бутс изумленно пожимал плечами.

А Гаук проговорил:

— Чайк спятил с ума!

И с этими словами сам побежал помогать матросам убирать паруса и спускать на воду большой ял.

Капитан Блэк уже был наверху со своей собакой.

Когда он узнал в чем дело, то направил бинокль за корму и не отрывал глаз. Луна светила вовсю, и Блэк разглядел быстро плывущего Чайкина и в некотором отдалении черную голову Чезаре.

Когда ял был спущен и под управлением боцмана отправился в направлении, указанном капитаном, Блэк проговорил, обращаясь к Гауку:

— Если бы не этот дурак Чайк, не стоило бы останавливаться и спускать шлюпки из-за этого мерзавца Чезаре.

— И я того же мнения, капитан. Но из-за Чайка можно и остановиться, сэр. Хороший матрос Чайк…

— Только дурак… Нашел, кого спасать. И как тот упал за борт… Кажется, трусливая каналья.

— Верно, заснул, капитан, и как-нибудь со сна…

— Странно… Позовите Сама!

Когда явился Сам, капитан по его испуганной физиономии догадался, что тут не без его участия дело, и спросил:

— Ты не видал, как упал Чезаре?

— Не видал, капитан.

И капитан более не спрашивал, рассчитывая узнать причину падения Чезаре потом, когда Сам явится тайно в его каюту.

А Чайкин, бывший хорошим пловцом, не спеша плыл «саженками», рассекая небольшие волны, на крик, не перестававший раздаваться среди тишины беспредельного океана. Наконец он был в нескольких саженях от Чезаре и как раз вовремя. Испанец, плохо плававший и, кроме того, от испуга совсем растерявшийся, видимо, уже терял силы и отчаянно барахтался в воде, не переставая кричать.

— Hallo! Hallo! — крикнул Чайкин, желая подбодрить Чезаре. — Сейчас помогу вам!

Этот крик, раздавшийся совсем близко, пробудил в Чезаре надежду на спасение, и он старался разглядеть, кто это мог броситься в океан, чтобы спасти его. Он вполне был уверен, что ради него не спустят даже шлюпки, что капитан рад будет отделаться от него и оставит его на съедение акулам, и вдруг нашелся человек, который рискнул жизнью, чтобы спасти такого человека, как он.