Том 8. Стихотворения. Рассказы
Шрифт:
«Да, и я не гожусь в воины».
Кончался год, дни стали понемногу прибывать. Дима перестал спорить с дедом. Он окончательно решил, что седьмого января уйдет из дому, как будто в гимназию, а сам проберется в воинский поезд и отправится на войну.
Когда люди долго живут вместе и очень дружны, у них иногда совпадают биения волевых темпов. И у деда явилась мысль после праздников проситься, чтобы его хоть ратником зачислили. В войсках он никогда не служил, но был рьяным охотником и стрелял хорошо. Чтобы не откладывать
Встретили Новый Год дед и внук вдвоем, как всегда. Пожелали друг другу исполнения желаний, и оба почему-то смутились при этом. А ночью оба видели почти одинаковый сон.
Снилось Диме великое полчище охотников-отроков в синих одеждах, таких же, как домашняя Димина. У каждого за спиною на перевязи висело охотничье ружье. Они шли из города, утонувшего в садах, по широкой дороге, обсаженной липами и березами, веселыми деревьями. Мальчики были веселые, шли быстро и бодро. Они пели песню, мелодия которой радовала и волновала. Из этой песни запомнился Диме припев: «Убивайте только зверя!»
Дима стоял один на краю дороги и дивился на проходивших мальчиков.
— Иди с нами! — сказал один из мальчиков Диме, когда замолк припев песни.
— А куда вы идете? — спросил Дима.
— Мы идем в леса убивать вредных зверей, — отвечал мальчик.
— Нет, — сказал Дима — мне с вами не по дороге. Я иду на войну.
Засмеялись мальчики.
— О чем вы смеетесь? — дивясь, спросил Дима.
Мальчик, разговаривавший с ним, сказал:
— Разве ты не знаешь, что окончилась последняя война? Берлина нет, войны больше не будет, и наши ружья только для дикого зверя.
— Да, да! — закричали другие мальчики, — войны больше не будет.
— Берлина нет!
— Это была последняя война.
— Последнее кровавое Рождество.
— Наши отцы и братья умирали не даром.
— Они победили войну!
— Войны больше не будет!
Громко и радостно звучали их голоса, как перезвон колоколов большого праздника.
Дима проснулся. Вскочил с постели и бросился бежать к деду, крича:
— Дедушка, это — последняя война.
Деду снился белый приемный зал. Окна открыты, с улицы доносится гул многих голосов. Высокий седой генерал идет навстречу деду. Дед говорит:
— Возьмите меня хоть в ратники, хоть провиантские магазины сторожить. Ведь взяли же во Франции Анатоля Франса, а я на десять лет моложе.
Генерал улыбается и отвечает:
— Я знаю, вы — отличный охотник и стрелок. И внук ваш отличился на пробной стрельбе. Он в нашем городе по меткости оказался первым.
Дед и рад и горд. Но ему страшно за внука, и он говорит:
— Диме еще рано, меня возьмите.
Генерал говорит:
— Да, вы
— Я хочу на войну, — говорит дед.
Генерал смеется и говорит:
— Разве вы не знаете, что это была последняя война? Берлина нет, войны не будет, наши ружья только для дикого зверя.
В открытые окна с улицы слышны громкие крики:
— Убивайте только дикого зверя!
— Войны больше не будет, — кричит Дима, тормоша деда. — Убивать будем только зверя.
Дед просыпается. Дима садится на его постели и рассказывает свой сон. Деду весело. Он говорит:
— Так-то, друг, кровь проливается не даром. Великое слово — последняя война! Война против войны!
— Великое слово, — повторяет Дима.
— Что же, милый друг, ты должен делать? — спрашивает дед.
Дима думает, краснеет и говорит:
— Жить для будущего.
— А что надо для будущего? — спрашивает дед.
Дима отвечает:
— Много учиться. Быть сильным и добрым.
— А зачем нужна сила и доброта? — спрашивает дед.
Дима отвечает:
— Убивать только дикого зверя. Уничтожать всякое зло.
Дед говорит:
— Зло уничтожать не мы с тобой начали. И о прошлом помнить надо.
— Знаю, деда, — говорит Дима. — Я знаю, что должен чтить подвиги доблестных воинов, побеждающих войну. И быть поскромнее, — не соваться с моими слабыми силенками на великий подвиг. А если эта война будет длиться долго, придет и моя очередь. Позовут, — пойду. А тайком от тебя не сбегу.
— Спасибо, друг, утешил, — говорит дед.
Хочет поцеловать Диму, но Дима быстро соскакивает с его кровати и становится на колени.
— Постой, дедушка, — говорит он, — хвалить меня погоди, а наказать есть за что: ведь я уже совсем надумал седьмого января бежать на войну.
Дед смеется. Говорит:
— Старый да малый, друг на друга похожи. Ведь и у меня, друг, такие же мысли были. Думал: Димку в пансион, а сам в ратники.
— А теперь раздумал? — спрашивает Дима.
— Раздумал, — говорит дед.
— Ну, и я раздумал.
И оба рады. Хорошим сном встретил их Новый Год, — тот год, который обещал смертию смерть попрать.
Тихий зной
Хотя Яков Леонидович Бреднев уже два года тому назад получил звание лекаря, но еще он был так молод, что ему все нравилось в жизни. Как мальчик в нравоучительной сказочке Круммахера, он находил очаровательными каждое время года и каждую хвалимую местность на земле, не думая о других временах и местах и не сравнивая. Поэтому ему очень нравилась и дачная деревушка Мягарраги в Эстляндии, на берегу Финского залива, и дачники, и местные эстонцы, и милая природа этого края.