Том 8. Театральный роман (с иллюстрациями)
Шрифт:
Иван покосился недоверчиво, но все-таки пробурчал:
— Слава те, Господи! Кажется, нашелся один нормальный человек среди идиотов, из которых первый бездарность и балбес Пашка.
— Кто этот Пашка-бездарность? — осведомился врач.
— А вот он — Рюхин! — ответил Иван Николаевич, вытянув указательный палец.
Рюхин покраснел, глаза его вспыхнули от негодования. «Это он мне вместо спасибо, — горько подумал он, — за то, что я принял в нем участие. Какая все-таки сволочь!»
— Типичный кулачок по своей психологии, — ядовито
Доктор повернулся к Рюхину, красному и тяжело дышащему, и сказал тихо:
— У него нет белой горячки, — а затем спросил у Ивана:
— Почему же вас, собственно, доставили к нам?
— Да черт их возьми, олухов! Схватили, втащили в такси и привезли!
— Гм… — отозвался врач, — но вы почему, собственно, в ресторан, вот как говорит гражданин Рюхин, пришли в одном белье?
— Вы Москву знаете? — ответил вопросом Иван.
Доктор неопределенно мотнул головой.
— Ну, как вы полагаете, — возбужденно заговорил Иван, — мыслимо ли подумать, что вы оставите что-нибудь на берегу и чтобы эту вещь не попятили? Ну, купаться я стал, и, понятно, украли и блузу, и штаны, и туфли. А я спешил в ресторан!
— Свидание какое-нибудь, деловое? — спросил врач.
— Не свидание, а я ловлю консультанта.
— Какого консультанта?
— Консультанта, который убил Сашу Мирцева на Патриарших прудах.
Врач вопросительно поглядел на Рюхина, и тот хмуро отозвался:
— Секретарь Массолита Мирцев сегодня под трамвай попал.
— Он, вот говорят, под трамвай попал?
— Не ври, чего не знаешь! — рассердился на Рюхина Иван Николаевич. — Я был при этом! Он его нарочно под трамвай пристроил!
— Толкнул?
— Да не толкнул! — все больше сердился Иван. — Такому и толкать не надо. Он его пальцем не коснулся! Они такие штуки могут делать. Он заранее знал, что Мирцев поскользнется!
— А кто-нибудь кроме вас видел этого консультанта?
— То-то и беда, что один я! Да что за допросы такие! — вдруг обиделся Иван. — Мы не в уголовном розыске! Подите к черту!
— Помилуйте, — воскликнул доктор, — у меня и в мыслях не было допрашивать вас! Но ведь вы сообщаете такие важные вещи, об убийстве, которого вы были свидетелем… Быть может, здесь можно чем-нибудь помочь?.. Скажите, какие же вы меры приняли, чтобы поймать этого консультанта-убийцу?
Здесь опять недоверие к врачу сменилось у Ивана Николаевича доверием, и настолько, что он встал и поцеловал врача в щеку, прибавив при этом:
— Нет, теперь окончательно убедился — ты не вредитель и не из этой шайки!
Доктор ловко и незаметно, делая вид, что сморкается, вытер щеку, повернулся и сделал какой-то знак глазами женщине в белом, которая неподвижно сидела в стороне за большим
— Итак, какие же меры? — повторил врач.
— Меры вот какие, — заговорят Иван, — я на кухне взял свечечку…
— Вот эту? — спросил врач, указывая на свечку, лежавшую перед женщиной на столе рядом с иконкой.
— Эту самую!
— А иконка? — мягко спросил врач.
Иван покраснел.
— Видишь ли, — ответил он, — эти дураки, — он указал на Рюхина, — больше всего этой иконки испугались, а между тем, без нее его не поймаешь…
Женщина стала писать на листе.
— Он, — продолжал возбужденно Иван, — по моему соображению, кой с кем знается, ты понимаешь меня?.. Гм… А с иконкой и со свечечкой…
Санитары держали руки по швам, глаз не сводили с Ивана, женщина тихо писала.
— Ну-те-с, ну-те-с, — поощрил Ивана врач, — так с собой и несли иконку?
— Я ее на грудь пришпилил, — говорил Иван.
— Зачем на грудь?
— Чтобы рука была свободна, — объяснил Иван, — в одной свечка, а другой — хватать. — Он становился все откровеннее.
— Виноват, у вас на коже груди кровь, — сказал участливо врач, — вы прямо к коже ее прицепили?
— Ну конечно! — ответил Иван. — А то рубаха-то чужая, гнилая, еще, думаю, сорвется…
Тут часы пробили два без четверти. Иван засуетился в тревоге.
— Эге-ге, два часа, — воскликнул он, — а я тут с вами время теряю. Будьте любезны, где телефон?
— Пропустите к телефону, — сказал врач санитару, который спиной старался загородить аппарат на стене.
Иван ухватился за трубку и сказал в нее:
— Милицию!
Женщина в это время тихо спросила у Рюхина:
— Женат он?
— Холост, — испуганно ответил Рюхин.
— Член профсоюза?
Рюхин кивнул, и женщина подчеркнула что-то в разграфленном листе.
— Милиция? — громко спросил Иван. — Алле? Милиция? Товарищ дежурный! Распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклеток с пулеметами, консультанта преступника искать! И заезжайте за мной, я с вами сам поеду. Алле? Говорит поэт Понырев. Из сумасшедшего дома. Как ваш адрес? — шепотом спросил Иван Николаевич у доктора, но тот не успел ничего ответить, как Иван стал сердито кричать в телефон: — Алле, алле! Куда вы ушли? Безобразие! — громко завопил Иван и швырнул трубку на рычаг.
— Зачем сердиться, — заметил миролюбиво доктор, — вы можете сломать аппарат, а он нам поминутно нужен…
— Ничего! Ничего! Ответят они, голубчики милейшие, за такое отношение, — вскричал Иван и погрозил кулаком телефону, затем протянул руку доктору и попрощался: — До свидания.
— Помилуйте, куда вы хотите идти, — заговорил врач, — ночью, в одном белье! Переночуйте у нас, а завтра видно будет.
— Пропустите меня, — глухо сказал Иван Николаевич санитарам, сомкнувшимся у дверей.
— Дружески говорю вам, останьтесь!
— Пустите или нет?! — страшным голосом крикнул Иван санитарам.