Том 9. Ave Maria
Шрифт:
– Колбасочки? Непременно, – согласился генерал.
– Сейчас сообразим, – сказала официантка и чуть присела, изобразив подобие книксена, что получилось у нее очень забавно и мило.
– У вас жена очень красивая, – проводив взглядом официантку, неожиданно сказал адъютант Вася.
– Да, – односложно согласился генерал.
– И такая статная, – добавил Вася, видимо, все еще думая об официантке.
– Еще бы, она у меня в молодости была мастер спорта СССР.
– Она и сейчас молодая. А по какому спорту?
– По акробатике.
– Ого!
Жену
Второй графинчик водки заметно приободрил обоих. Вася хотя и пил по полрюмки, но явно охмелел. А что касается Ивана Ивановича, то еще китайские друзья научили его не пьянеть, так что никто и никогда не видел его пьяным. Опьянеть он не опьянел, но на душе посветлело, и надвигающиеся сумерки пролетали теперь в окошке не так уж мрачно.
– Позвольте рассчитаться, – вошла в купе официантка.
– Васю зовут Вася, меня Ваня, а вас? – спросил ее генерал.
– А меня Маня, – с улыбкой ответила девушка.
– А если серьезно?
– Если по паспорту: Мария Ивановна.
– Очень приятно. А меня по паспорту, хотя у меня паспорта-то нет… В общем, меня Иван Иванович, – генерал кивнул адъютанту, чтобы тот рассчитывался. – Тогда Марь Иванна, еще чайку нам принеси и себе, посидишь с нами.
– Спасибо, – взяв у адъютанта деньги, сказала официантка, и было неясно, она благодарит клиентов за расчет или за приглашение попить чайку.
Иван Иванович загадал: если девушка принесет два стакана чая, то у них с Александрой все наладится. В последнее время она стала слишком нервная, дерганая, сама на себя не похожа. Не хочет второго ребенка. Значит, если два, то все наладится и будут еще дети, а если три, то придется пока поухаживать за Марьей Ивановной, очень уж хорошенькая. Просто так поухаживать, сейчас, под настроение. Видит бог, Александре он пока еще не изменял и не потому, что не соблазняли, и не потому, что чурбан деревянный, – совсем он не чурбан, и многие женщины на него «западали» и некоторые из них ему нравились, но по-настоящему желанной была только собственная жена… Так тоже бывает, в жизни много чудного.
Официантка принесла на подносе три стакана чая в мельхиоровых подстаканниках, блюдечко с тонко нарезанными, пахучими дольками лимона, еще одно с сахаром-рафинадом и тарелку с печеньем.
– Спасибо, Маша, что согласились скоротать с нами вечер, – сказал генерал, и его простецкое, но очень чистое лицо осветила такая радостная улыбка, что Вася даже потупился, а Маша открыто и радостно улыбнулась генералу в ответ. У Ивана Ивановича были очень ровные белые зубы очень здорового человека. Наверное, эта белозубость и придавала его улыбке столько неотразимости.
– Вечер скоротать
– За полчасика и рюмку можно выпить, – сказал генерал, – садись в кресло, чтоб мы оба могли тобой любоваться.
– Рюмку нельзя, – присаживаясь в удобное велюровое кресло, сказала Маша, – при моей работе ни рюмку, ни полрюмки пить нельзя. Знаете, сколько женщин… – она не закончила предложение, потому что и так был понятен его смысл.
– Это правда, при вашей работе лучше не пробовать, – ласково глядя на девушку, подтвердил Иван Иванович. – Вы из Севастополя?
– Нет, это поезд московский. Но родилась я перед войной в Севастополе.
– Школу окончили?
– Десятилетку. В прошлом году. А вы, наверное, на фронте были, раз такой молодой и уже большой генерал, – взглянув на висевший на плечиках китель, спросила Маша.
– А ты в званиях разбираешься?
– Конечно, у меня отец капитан второго ранга.
– Где служит?
– В койке.
– Чего так?
– Он давно, еще со штурма Севастополя, с сорок четвертого…
– Часть? – отрывисто спросил генерал.
– Номер я не знаю. Папа в Азовской флотилии служил.
– Да. Азовцы участвовали.
– А вы где воевали?
– Там же, где твой батя, только мне повезло. Вкусный у тебя чай.
– Спасибо. Заварки не пожалели.
Разговор так резко съехал с игривого на печальный тон, что воцарилась неловкая пауза.
– Вася, запиши. Нет, дай я сам запишу. – Генерал вырвал из поданного ему блокнота листок со своим именем, отчеством, фамилией и званием и записал свои служебный и домашний телефонные номера. – Возьмите, Мария, буду рад служить. Мою жену зовут Александра Александровна, меня, как вы знаете, Иван Иванович. Служебный номер выходит на Васю, он вас всегда соединит.
– Спасибо, но вряд ли, – беря листок, смущенно сказала девушка, – у меня телефона нет. Так-то ничего, но плохо в смысле «скорой помощи», приходится на улицу бегать за квартал, в ночь-полночь… Мы в коммуналке.
– Да, я вас понимаю. Раньше я тоже жил в коммуналке без телефона, и подруга жены еле-еле успела довести ее до роддома. А я как на грех на футболе был. Маша, напишите, пожалуйста, подробно свой адрес, фамилию, имя и отчество отца, звание, болезни… подробно, прямо в моем блокноте. Поможем с лечением.
– Спасибо, – беря из рук Василия блокнот и карандаш, неуверенно сказала девушка. – Главную его болезнь все равно не вылечить.
– Это какую, если не секрет?
– Пьет. В чем душа держится, больной весь, а пьет беспощадно.
Помолчали.
– Тут я не советчик, – сказал Иван Иванович, – а телефон нужен. Фронтовики многие пьют. Я им не судья.
– Спасибо за чай, – собирая со стола на поднос, сказала официантка. – Денег не надо, – остановила она адъютанта Василия.
– А кем отец был в Севастополе? – спросил Иван Иванович.