Том, Дик и Дебби Харри
Шрифт:
— Это точно.
— И ни о чем не волнуйся. Ты замечательно выглядишь. Ты просто…
Ричард на мгновение замер, глядя на Сару. Солнечное сияние светлым нимбом обрамляло белокурую голову, и даже ее туфельки повергали его в священный трепет — было что-то неуловимо чарующее в этих крошечных бантиках. Сара была воплощением бесконечной женственности — всегда и во всем, даже тогда, в необъятном конференц — зале на берегу Темзы, облаченная в строгий костюм.
— Ты прекрасна.
Сара взяла его за руку.
— Только запах как из помойки, —
И они зашагали в сторону сада — мужчина, женщина и собака. А ведь еще немного — и они станут «мужем, женой и собакой». Сара опять похолодела. Ну и пусть. Чем скорее, тем лучше.
Родителей они застали в саду за чаем.
Сара заговорила первой:
— Я готова. Ради бога извините, мне так стыдно. Мне стало плохо… — она махнула рукой в сторону кабинок.
— Отравление, — констатировал отец Ричарда, — так и есть. Это всё вчерашние устрицы.
— Наверняка устрицы, — поддакнул Ричард.
— А мы уж беспокоились — вдруг это из-за контактных линз? Обычно Сара очки носит, а сегодня линзы надела ради свадьбы. На некоторых это плохо сказывается.
Сара лишь вздохнула:
— Простите, мне нужно в ванную. Ричард покосился на родителей. Судя по всему, эти четверо успели выпить не одну чашку чая за пересудами и пришли к выводу, что Сара вполне могла просто — напросто сбежать. Он сделал вид, что не замечает их многозначительных взглядов.
— Я тебя жду, — произнес он ей вслед, и четыре пары глаз обратились на Сару, бредущую в сторону дома.
Повисла неловкая пауза, потом все вдруг загалдели разом.
— Пойду, пожалуй, в дом, — сказал отец Ричарда.
— Отнесу пока чашки, — подхватила мать Сары.
— Увидимся, — ответил Ричард.
— Да-а, — в очередной раз поразился мистер Кеннеди, поглядывая на часы, — а в Англии глубокая ночь. Храпели бы сейчас без задних ног с грелкой под мышкой.
А Сара в ванной беседовала с собственным отражением, хотя раньше ей для этого потребовалось бы напиться до чертиков.
— Сейчас лицо нарисуем, — сообщила она своему отражению.
Она подушилась духами «Шанель» из беспошлинного магазина в Гэтвике, немного подумала и вылила на платье чуть ли не весь флакон.
— Ричарду понравится: вечно жалуется, что я жадничаю, — объяснила она зеркалу.
Это были первые слова, в которых улавливался намек на семейную жизнь, пусть даже они были обращены к зеркалу, стене и обмылку.
Сара оправила платье, стараясь не замечать коричневые пятна, вышла из дома и решительно направилась через лужайку на свою чуть было не сорвавшуюся свадьбу.
Только возле шатра до нее вдруг дошло, что кто-то поставил «Стеклянное сердце».
Раз была любовь — разлетелась в прах, Оказалось вновь — правды нет в словах. И остались мне только пыль и боль, Словно в страшном сне, как наПесню Сара знала с детских лет — ее постоянно крутили на уроках аэробики в школе, но никогда по-настоящему не вслушивалась в слова. Сейчас же они прямо-таки огромными буквами плыли в воздухе. И кому только в голову пришло такое поставить? И тут же догадалась.
Гарри. Ну конечно. Он же у них за музыку отвечает.
Ее отец стоял у входа в шатер и пристально разглядывал свои ботинки, делая вид, что не обращает внимания на вьющегося вокруг пса. Саре захотелось схватить его за руку и припустить бегом к алтарю, лишь бы избавить родителя от мучений. Но она чинно взяла его под руку, как ее учили, и торжественно направилась вдоль рядов в глубину шатра.
Она не раз репетировала свой выход, но, как выяснилось, смехотворное дефиле под Моцарта в ее лондонской гостиной не имело ничего общего с реальностью.
Краем глаза Сара заметила, что гости обмахиваются программками. И как же матери Ричарда удалось уговорить ее на эти пошлые блестки? Сейчас, в самый ответственный момент, казалось, все идет наперекосяк. Как странно, думала Сара, каких только грандиозных планов она не строила на собственную свадьбу, а все случилось так быстро, что даже опомниться не успела. Сосредоточенно глядя перед собой, она старалась не замечать ни дрожи в руке отца, ни шушуканья гостей.
И вдруг…
Никого она так не хотела видеть, как его, и в то же время никого так не страшилась.
Господи, это же он! Сара почувствовала, как при виде белобрысого затылка у нее сжимается сердце.
Хочу его, хочу, хочу, хочу! — завопило все ее существо.
Она опомнилась. Заткнись, глупая ты корова, он же свидетель!
Глава третья
Несколько месяцев спустя единственное, что вспоминалось Саре о свадьбе, — это поразительное сходство священника с Хилари Клинтон. В каком-то смысле оно стало для нее подарком судьбы. Под размеренное чтение выбранного ими шекспировского сонета Сара отвлеченно разглядывала крепкие ноги святого отца, похожие на ноги Хилари, а при обмене кольцами с интересом отметила, что мохнатые брови также роднят его с супругой Клинтона.
Сначала предполагалось, что во время службы Том прочтет свои стихи, но в конце концов решили отложить декламацию до торжественного банкета. Сара была несказанно этому рада — выслушивать поэтическое поздравление из уст Тома на собственной свадьбе… нет, это свыше ее сил. У нее и так ноги подкашивались.
Он стоял так близко, что не смотреть на него было сущей мукой, но Сара упорно не сводила глаз с цветов. Цветы были потрясающими — никогда в жизни она не видела таких тигровых лилий. Однако не прошло и нескольких минут, как взгляд ее невольно скользнул в сторону затылка Тома. Господи, когда же все успело так далеко зайти? — беспомощно вопрошала она себя, пока священник бубнил положенные на брачной церемонии слова.