Том Марволо Гонт
Шрифт:
Я медведь-мыслитель. Мне нравится думать. Мне нравится решать теоретические задачи. И мне нравится решать их в комфорте. И это теоретическая задача.
И я её решил. Для начала на основе наблюдений и анализа поведения жителей дома, я построил модель взаимоотношений и взаимовлияния их на принятие решений друг другом. Затем выделил того, чьё решение является окончательным, идущим на исполнение. После чего построил модель его поведенческих реакций. И в соответствии с ней выстроил свою линию поведения.
Результат: я проживаю в комфортном доме, в тепле, имею полноценное,
Всем остальным на меня наплевать. Но они и не принимают решений. Решения принимает Гонт. На него могут влиять остальные, но опять же, в достаточно узких пределах. Значит – не надо конфликтовать и с остальными. А чем можно быть полезным Гонту? Решать для него его теоретические задачи – это раз. И помогать его физическому развитию в том, что он называет Боевыми Искусствами – это два. Тем более два – это интересно. И помогает развиваться мне самому.
Вот так я и живу, разумный прямоходящий медведь Винни Пух или Вениамин Пухевич, он же Бенджамин Пухус. Правда, чувствую, что через какое-то время мне потребуется самка. И это будет следующая логическая задачка, которую предстоит решить. Но сложность её в разы выше той, которую я решал до этого. Но время ещё есть. А значит, можно расслабиться и насладиться нынешним комфортным и беззаботным существованием.
***
глава 31
***
– Дункан, ты когда-нибудь совершал ошибки? – спросил я вошедшего в комнату Маклауда. Это был его рабочий кабинет, в его доме. Я сидел в его кресле, расплывшись по спинке и запрокинув голову. Глаза мои были закрыты. Сам я был в черной кожаной куртке поверх свитера с высоким горлом, в синих джинсах и в белых кроссовках. На столе стояла открытая бутылка какого-то алкоголя, в моей руке был зажат до половины полный этим алкоголем стакан. Бутылка была из запасов Маклауда. Я просто призвал её беспалочковым “Акцио”, когда ввалился в этот кабинет сорок пять минут назад.
Маклауда с Тессой в это время дома не было. Они только что вернулись с концерта. Дункан почуял в доме Бессмертного, поэтому вошёл сразу с обнаженным мечом в руках, но увидев меня, меч опустил. Не убрал, но по крайней мере опустил. Не перестав при этом хмуриться.
– Все их совершают, Том, – осторожно ответил он, прислоняясь плечом к дверному косяку.
– Нет, Мак, я имею в виду большие, очень серьёзные ошибки, повлекшие за собой катастрофично-ужасные последствия? – не открывая глаз, помотал головой я.
– Так, чтобы уж именно катастрофично-ужасные – нет. Но те, которые вели к гибели невиновных людей… случалось, – сказал он, ещё больше хмурясь. Видимо что-то вспомнил из своего личного опыта.
– А я вот такую ошибку только что совершил, – отставил стакан на стол и уткнулся лицом в ладони, я, согнувшись в кресле, с силой потер ими глаза.
– Всё настолько
– Да. На оба вопроса, – вздохнул я и обхватил руками голову. – Много людей. Одни умерли быстро, другие будут умирать медленно и страшно.
– Что же ты сделал, Том? – задал вопрос Маклауд. Вопрос, на который мне совсем не хотелось отвечать.
– Убил Кургана, – сказал я и, подняв правой рукой здоровенный эспадон, бывший прислоненным к креслу все это время, положил его на стол перед Маклаудом.
– Кургана? – на меч он бросил всего один быстрый взгляд, тут же снова подняв глаза на меня. Он смотрел испытующе, словно готовился вынести приговор.
– Да. Я выследил и загнал его в Союзе. Это не было легким делом. Там иностранцу очень трудно работать. Тем более - заниматься розыском и убийством, – добавил я и снова откинулся на спинку кресла.
– Курган был убийцей. Он заслуживал смерти, – осторожно, не переставая хмуриться, сказал Маклауд.
– Курган был чудовищно силен. В нем было так много животворной силы… Больше трех сотен душ, – вздохнул я, вспоминая те, не самые приятные минуты своей жизни. Точнее, физически-то это как раз было эйфорично до безумия, удовольствие на грани экстаза. А вот морально, это был кошмар наяву: понимать, что вокруг происходит, понимать, что во всём происходящем виноват ты, и уже не мочь остановить и остановиться . – Дункан, никогда не убивай сильного Бессмертного рядом с электростанцией! – посмотрел я прямо в глаза Маклауду взглядом полным безумия. – Особенно очень сильного и рядом с Атомной Электростанцией! – глаза Горца начали расширяться по мере того, как до него доходили мои слова. Он ведь Бессмертный гораздо дольше меня, и опыт срубания голов имеет гораздо больший. Он знает, что происходит в такие моменты.
– И как близко вы были? – спросил он.
– Непосредственно на крыше энергоблока, – вздохнул я и отвел глаза. – Курган уже несколько недель гнал другого Бессмертного, Николая Власика. Тот прекрасно понимал разницу в силах и хотел жить, поэтому боя не принимал. Он убегал, как мог. Пытался спрятаться… бесполезно. Под конец решился на авантюру: чтобы сбросить Кургана с хвоста, он протаранил КПП режимного объекта. Естественно его изрешетили солдаты. Курган за ним. Тоже получил свою порцию семь-шестьдесят два подарочков. Пока переполошенные местные разбирались, связывались, согласовывали, вызывали Органы… Власик ожил и попытался затеряться в сутолоке. Он рванул в глубь территории, надеясь там отсидеться…
– Курган провернул тот же номер, – угадал Маклауд. Я кивнул.
– Не буду описывать всю их беготню, но сошлись они уже на крыше четвертого энергоблока. Я успел как раз к моменту, когда голова стоящего на коленях Власика скатилась к его ногам… Слабенький он был Бессмертный. Уж и не знаю, чего Курган за ним так гонялся… Даже “спецэффектов” особых не было.
– И тут ему бросил вызов ты, – снова угадал Маклауд. Я кивнул и опрокинул в рот содержимое стакана, даже не чувствуя вкуса.
– Что было дальше? – жестко спросил Дункан, не переставая хмурится.