Том Марволо Гонт

Француз Михаил

– Какой ужас! – прошептала Лили, для которой все это было откровением. Она о такой стороне мира раньше даже не догадывалась.

– Эффективно, – признал Дункан, потирая грудь. А он, кстати, слегка помолодел после смерти. Зрительно ему теперь можно было лет на пять меньше дать. А то и на шесть.

– Так что думай, изобретай, тренируйся. Если хочешь сохранить свое счастье. Шанс у тебя теперь есть. Не прое*** его. Другого не будет.

– Спасибо, – тяжело вздохнув, поднял он взгляд на меня. – И за Тессу, и за информацию. Если все

так, как ты говоришь, то я действительно твой должник. Если нет: Бог тебе судья.

– Я атеист. На моих руках столько крови, что Ад мне уготован в любой религии.

– Я это понял еще при первой нашей встрече. По глазам, – пожал плечами Дункан. – У тебя глаза воина.

– Рыбак рыбака видит издалека, – без веселья улыбнулся я.

– Ты планируешь продолжать занятия? – оставил эту тему Дункан.

– Если ты не против, – улыбнулся я. – Одно из высших удовольствий доступных мне: узнавать новое. Учиться. Особенно всему, что касается боевых искусств. Я помешан на них.

– Что ж, у каждого свои фетиши, – улыбнулся Дункан. – Только не стреляй в меня больше.

– Ладно, – ответно улыбнулся я. – В следующий раз будет мина. Или газ. Или яд, или нож…

– А можно как-то обойтись без всего этого списка? Мне не доставляет удовольствия умирать.

– Скучный ты, – расстроенно вздохнул я. – Беги уже к своей Тессе. Волнуется ведь!

– Ты прав, – взглянул он на наручные часы и присвистнул. – Познавательный был разговор, надеюсь, еще увидимся… – поднялся он из-за стола.

– Камни возьми на продажу, – тоже встав со своего места, протянул ему такой же, как в прошлый раз, мешочек с алмазами я. – Прикинь, кстати, там, какие объемы и каких камней удобнее продавать. У меня не только на алмазы выход есть.

– Вот как? – задумался он. – Я поспрашиваю.

– Это хорошо, – улыбнулся я, пропуская его к выходу. – Это хорошо…

***

– То есть, Бессмертный в его случае, это не просто тот, кто не стареет? – уточнила у меня Лили, когда, проводив до дверей Маклауда, я вернулся в комнату.

– Ты сама все видела, – пожал плечами я. – Он действительно умрет, только, если отрубить ему голову.

– Это магия?

– К сожалению, нет, – вздохнул я.

– То есть? – не поняла она моего вздоха.

– Они такими уже появляются. У Бессмертных нет родителей и нет детей, они все подкидыши, и все стерильны. Становятся именно Бессмертными только после насильственной смерти. Если потенциального Бессмертного не убивать, то он проживет обычную жизнь, состарится и умрет. А если убить, то он навсегда останется в том возрасте, в котором его убили, пока голову не отрубят.

– Тогда получается, Маклауд умер… молодым? – с жалостью спросила Лили.

– Дункан Воин. Из клана Воинов. Он воспитывался, как Воин и умер в бою. Точнее после боя. От ран.

– А почему ты сказал, “не магия, к сожалению”? – вернулась она к своему предыдущему вопросу.

– Потому, что в противном случае, я мог бы в этом разобраться.

И либо помочь ему с заведением детей, либо как минимум скопировать его силу себе. Ух, бы я развернулся в этой их Игре! Головы летели бы направо и налево! А так, если ты сам не такой же, убивать их совершенно бессмысленно и бесполезно.

– Что за Игра? – нахмурилась Лили. Мои слова про головы ей явно не понравились.

– Они убивают друг друга, при этом становясь сильнее, получая навыки, опыт и знания убитых. Все их существование подчинено одной цели: “останется только один”. Один, который убьёт всех и получит знания всех и силы всех, чтобы вечно править миром. Так они рассказывают друг другу. И верят в это. Соблюдают некие правила… Играют, короче. Иначе скучно им столетие за столетием жить.

– Как-то это грустно все… – задумалась Лили, положив голову мне на плечо, а руку на грудь. Мы сидели рядом на диване, не гася света. Синки и Нейджи уже убрали со стола, сам стол и удаляют сейчас кровавое пятно с татами внизу. – Извини, я подумала, что ты правда убил его там, внизу, – тихо сказала она.

– Хм, а что ты еще могла подумать в той ситуации? – усмехнулся я. – “Волдеморт стреляет из пистолета в сердце маггла, тот падает, обливаясь кровью, бьётся в конвульсиях и замирает на полу свежим трупом. Нет! Конечно же он его не убил! Они просто играют!” – Лили против воли хихикнула, но быстро спрятала улыбку.

– А почему ты ему просто не сказал, что ты волшебник? Ведь, если ему почти четыреста лет, то он должен был жить еще ДО Статута Секретности. Стало быть, о магии он знает.

– Нет, не знает, – ответил я. – Ты плохо представляешь себе, что такое Статут.

– Объясни тогда, – не стала ершиться она.

– Статут Секретности, это не закон, точнее не только закон. Главное, что Статут – это Великое, невероятно мощное и сложное заклинание, по действию похожее на Фиделиус, заклинание Тайны. Для его создания потребовались согласованные усилия десятков тысяч магов по всему миру. И оно стерло любую память, любое упоминание о Магии и её проявлениях у вообще всех немагов. В том числе и у Бессмертных. Ведь магия на них действует.

– А сказки, предания, легенды тогда как же? – спросила Лили, начиная поглаживать своей рукой мой торс через рубашку.

– В большинстве своем сказки, они и есть сказки. Чистый вымысел, основанный на чем угодно, кроме магии. А остальное… запускали в мир сами Маги. Кто от скуки, чтобы потешиться, кто детям друзей-магглов на ночь, чтобы спалось лучше, историю-другую расскажет, кто ещё как… А где-то Маг до принятия Статута успел настолько засветиться в истории магглов, что там и остался. Только о магических его способностях упоминания стерлись, типа того же Парацельса…

– Так почему ты хочешь на мне жениться? Ты так и не ответил в прошлый раз, – спросила она, расстегивая мою рубашку и начиная целовать шею. Решила со мной использовать мою же тактику? Лиса…