Том Марволо Гонт

Француз Михаил

– Ладно, – успокоился я, – Занимайся сыном, а я пока за Альбусом присмотрю, – что-то я как-то и сам перетрухнул. Уж слишком все неожиданно получилось. Хорошо, что и Виктор, и Том привычны к работе в условиях цейтнота и боевой обстановки, а то бы секунда промедления, и каюк Профессору. И так, с Фоуксом спасли его буквально чудом, повторить которое я бы не взялся и за миллион галлеонов.

– Альбус, Альбус, вы как? Слышите меня? – осторожно наклонился я над лицом Дамблдора и поводил я палочкой с “люмосом” перед его глазами. Зрачок реагировал, дыхание было слабым,

но ровным.

– Слышу, – тихо-тихо, едва шевеля губами, ответил он. – Том, это ты Том?

– Я, Альбус, я, – погасил я палочку и принялся мерить пульс старика.

– Что произошло? – чуть увереннее произнес он, видимо эффект от влитых зелий начал сказываться, потихоньку возвращая старику силы.

– Лили психанула и врезала вам, – не стал скрывать я. – Еле вытянули вас с вашей птичкой. Кабы не Фоуксовы слезы, вы бы сейчас уже остывали.

– Спасибо… – проговорил он. Я осторожно “переплавил” кресло в кушетку, давая возможность Директору улечься. До этого опускать его голову категорически было нельзя, иначе кровотечение в голове резко бы усилилось и мгновенно убило его. Но теперь, как показывали диагностические чары, мозг был цел, сосуды тоже. Оставалась сильнейшая слабость, но это уж неизбежно.

– Лежите, отдыхайте, Альбус, – вздохнул я, отходя от кушетки и садясь за стол. От стресса проснулся зверский аппетит. Я мысленно дал указание Нейджи, и на столе стали появляться хлеб, ветчина, сыр, помидоры. – Через сколько нас штурмовать должны начать?

– Через полчаса… если я знак не подам… – ответил Дамблдор. Я достал часы и прикинул.

– Восемь минут осталось, – сказал я.

– Открой… дверь… впусти… Сириуса… – преодолевая слабость, говорил он. – Скажи: “мармелад”...

– Ясно, – хмыкнул я. – Не вздумайте без меня чудить, – встал из-за стола и вместе с недоеденным бутербродом пошёл вниз.

Я открыл входную дверь и, чувствуя себя дебилом, прокричал.

– Сириус! Дамблдор зовет! “Мармелад”! – пришлось повторить три раза, прежде чем из-за угла дома вышел Блэк. Выглядел он колоритно: в черных кожаных байкерских штанах с усаженным блестящими бляшками ремнем, в сапогах со шпорами и декоративными цепочками, в шипастой байкерской косухе, с черной банданой, с нарисованным на ней черепом на голове, с палочкой в правой руке и здоровенным блестящим револьвером в левой. От правой его брови вверх, под бандану тянулся свежий шрам от ожога. Щеку он тоже задевал и немного нос. Взгляд его черных глаз был колючий и недобрый. Палочка поддерживала щитовые чары, а револьвер смотрел в мою сторону.

– Ты кто? – подойдя на расстояние в три шага, остановился он и спросил меня.

– Том Гонт, хозяин дома. Тебя Дамблдор зовет. Просил передать: “мармелад”, – ответил я, откусывая от своего бутерброда. – Он там, наверху. Пойдем?

– Что с ним? – не снижая настороженности и не опуская пистолета, спросил он.

– Лили психанула. По лицу ему съездила. Сил не рассчитала. Теперь отлеживается ваш Дамблдор, в себя приходит, – чуть смущенно почесал в затылке я свободной рукой.

– Лили? Она жива?

– Жива, –

пожал плечами я. – Пошли?

– Веди, – велел он. Я спокойно отошел внутрь дома, пропуская этого серьёзного мужчину с пистолетом.

– Обувь снимай, – велел я, доедая бутерброд (там не особо много оставалось) и отряхивая руки. – У меня тут чисто везде, нечего грязь таскать.

– Обувь? – не понял Блэк. Тут типа война идет, боевые действия, а я про какую-то обувь.

– Тапочки видишь лежат? – показал я на калошницу, где кроме тапочек, моей обуви, были еще и мягкие остроносые недоразумения Альбуса.

– Какие тапочки, веди к Дамблдору! – повысил голос он.

– Если не разуешься, я тебя из дома сейчас выкину, – скрестил руки на груди я и прямо посмотрел на наглеца. Сверху вниз. И чуть-чуть затронул окружающую нас плотную атмосферу из “сырой” магии. Щит Блэка сразу задрожал и начал скукоживаться, одновременно слабея и истончаясь.

Блэк занервничал.

– Ты к Дамблдору пойдешь, нет? – приподнял одну бровь я.

– Ладно, черт с тобой, – проворчал Сириус, подавая больше сил на щит и стаскивая одной ногой с другой сапог. Затем проделал то же самое с другой ногой. – Доволен? – сказал он, а я выразительно глянул на носок его правой ноги, через дырку в котором выглядывал большой палец с неподстриженным ногтем. Глянул, но ничего не сказал. Кивнул Блэку и пошел к лифту.

Тесниться в кабине лифта, одновременно держа щит и наведенный на меня пистолет, было неудобно. Но сверхсерьёзный “байкер” мужественно перетерпел все неудобства.

На втором этаже почти ничего не изменилось с момента моего ухода. Дамблдор, с начинающим наливаться бланшем во всю левую половину лица, лежал на кушетке о чем-то слабым голосом беседуя с хмурой Лили, которая сидела за столом и смотрела на него. Гарри был уже на своей половине и им занималась Синки.

– Директор, что с вами? – продолжая держать меня на мушке, бочком-бочком вышел из лифта.

– По лицу получил от женщины, – ответил старик. – За дело. Не переживай, Сириус. Лучше сходи к Аластору, успокой его… я немного отлежусь, потом сам выйду…

– А как же Волдеморт? – кинул он взгляд на Дамблдора, тут же снова вернув его на меня.

– Его здесь нет… мы ошиблись, – я удивленно посмотрел на старика. Это с чего бы такие выводы? Я так-то от этого имени не открещивался. – Это другой человек…

– Но Лили и Гарри? Они же здесь. Как такое может быть? – не спешил опускать оружия Блэк.

– Я… потом объясню… – тихо сказал Дамблдор. – Иди, успокой Аластора… Я минут через десять выйду сам, полежу только…

– А сил-то хватит? – с сомнением поинтересовался я.

– Зелья действуют, Том. Я чувствую себя уже намного лучше, – ответил он. – Еще раз спасибо…

– Ну, как знаете, – пожал я плечами.

Сириус, не сводя с меня пистолета до самой двери, вышел. Забавно было наблюдать за его попытками без рук одеть обувь. Так до конца и не справившись, он чертыхнулся и пошел на улицу так, потешно раскарячиваясь при каждом шаге из-за не до конца натянутых сапог.