Томление страсти
Шрифт:
— Не глупите, Джеффри, придет Брук и застанет вас врасплох.
Килман зарядил ружье еще одной пулей.
— Милочка, не беспокойся, я настоящий мужчина и смогу позаботиться одновременно и о тебе, и о Сэвидже. Ну а теперь скажи, ты будешь хорошей девочкой и разденешься сама, или мне придется применить силу?
— Только попробуйте, и я убью вас!
Килман рассмеялся и прижал ее коленом так, что она и пошевелиться не могла. Он снял с нее шапку и запустил руку в ее волосы.
— Знаешь, а ты действительно настоящая красавица. У тебя поистине прелестный
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, Кэтрин собралась с силами и ударила его по лицу. Вне себя от ярости он двинул ей в челюсть.
— Смотри у меня, слышишь?
В следующее мгновение он уже лежал на ней.
— Нет, не надо! — крикнула девушка, и по ее щекам побежали слезы.
— Ну а теперь, девочка, если будешь хорошо себя вести, то тебе это очень даже понравится.
Кэтрин почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Боже, и как же с ней могло приключиться такое?
Килман был так поглощен телом девушки, что не заметил, как ее рука потянулась за камнем. Он уже расстегивал молнию на своих брюках, одновременно гладя ее груди. В этот момент они услышали шорох. Килман вскинул голову. Кэтрин непроизвольно приподнялась на локте. И тут языки пламени высветили бородатое чудовище величиной с медведя.
— О Боже, — только и сумела она вымолвить. В лапах у этого чудовища был кривой сук, который выглядел наподобие клюшки. В свете догорающего костра волосатое существо было похоже скорее на призрак, нежели на зверя или…
— Господи, — пробормотала она. Килман тотчас потянулся за ружьем.
Воспользовавшись моментом, Кэтрин вскочила на ноги.
— Не стреляй, Джефф, — прошептала она.
— А ты хочешь, чтобы я пригласил его присоединиться к нам?
— Брук, — позвала она дрожащим голосом, — мы твои друзья.
— Так он и поверит, — прорычал Килман. — Надо прикончить его.
Дикий человек все обходил их, не отрывая от оружия врага своего взгляда. Кэтрин задрожала от страха.
— Сейчас я его достану. — Килман вскинул ружье.
— Не смей! — бросившись на него, закричала Кэтрин.
Килман повернулся к девушке и ударил ее так сильно, что она очутилась на земле. Он тут же прицелился и выстрелил. Но, то был поспешный выстрел, и только ветки над мишенью захрустели.
Килман выругался и полез в карман за другим зарядом. Руки его тряслись, и понадобилось время, чтобы снова зарядить ружье: Кэтрин охватил — ужас — надо остановить его. Она схватила камень и запустила им в его голову.
Килман упал, обливаясь кровью.
Кэтрин оглянулась — дикий человек был едва различим. Костер почти совсем затух — только угли слегка мерцали.
— Брук? — В гуще леса голос ее прозвучал совсем слабо.
Он не отозвался, хотя и попробовал на шаг приблизиться к ней.
— Я твой друг, не он, — тихонько сказала она и взглянула на Килмана. Он был недвижим и, казалось, не дышал.
— Ох, Господи, — пробормотала она.
Ночь поглотила Кэтрин, ее охватила какая-то животная паника.
Она бросилась в лес, побежала куда глаза глядят,
Ноги ее застревали в кустах, лицо царапали колючие ветви. Кэтрин представила себе, что дикарь гонится за ней, рыча по-звериному. Она почти что чувствовала его позади себя, готового разорвать ее на части.
Падая и снова вставая, она неслась вперед, в темноту. Выбежав из леса к бурному водопаду, она бросилась в него, но не успела добраться до другой стороны: ее смыло, и в голову врезалась огромная скала, подобная морскому чудовищу. Последнее, что она осознала, было то, что ее охватывают ледяные объятия смерти.
В голове у Кэтрин стучало, а где-то рядом заунывно подвывал ветер. Ее бил озноб, и несмотря на это, тело было невероятно горячим.
Она прикрыла глаза, прислушиваясь к ритминному лязганью своих зубов. Ей почудился запах яблок. Должно быть, бабушка готовит ей яблочное пюре и чашку чая, чтобы согреться. И таблетку аспирина. Ей страшно хотелось пить. Так что стакан воды был бы весьма кстати.
Но почему ее постель пахнет Диком? Ведь бабушка никогда не пускает собаку в дом. И псу не остается ничего другого, как ходить вокруг, да сторожить яблони от медведя, который спускается с гор на промысел. Правда, когда столбик термометра опускается особенно низко, бабушка пускает его в чулан, и он спит там вместе с кошкой. При этой мысли Кэтрин улыбнулась. Дик делит ложе с кошкой! Как такое возможно? Но он сдох. И постель не может пахнуть им. И бабушка… умерла много, много лет тому назад.
Умерли. Все умерли. Может, и она сама умерла?
Она пошевелила пальцами. Нет. Если она может ими двигать, значит, она не умерла.
Она попыталась открыть глаза, но кругом была одна темнота. Прохладная темнота, воздух, пахнущий яблоками и землей. Девушка попыталась сосредоточиться, ум ее блуждал подобно путнику в ночи. Ранчо бабушки. Ее студенты. Доктор Айвенс. Тот маленький городок. Старуха. Бар через дорогу. Килман… Джеффри Килман!
Она вдруг все вспомнила. Вспомнила свой ужас и то, как бежала сквозь темноту. Вспомнила, как ее поглотила ледяная вода. Так она умерла!
Кэтрин провела руками по бедрам и груди — по своему жаркому и совершенно обнаженному телу.
И что это — такое горячее — прижато к нему?
Она дотронулась до невидимого предмета — им оказался горячий камень.
Кэтрин высунула руку наружу. Ее прикрывало вовсе не одеяло, а пушистая шкура.
Девушка содрогнулась от ужаса. Так где же она находится? И почему здесь так темно?
И тут она вспомнила про НЕГО — про дикого человека, про Сэвиджа.
Внезапно она все поняла. Это он принес ее сюда. И сейчас она была в его берлоге, и притом совершенно нагая. Ее рука скользнула вниз, проверяя сохранность потайного местечка, но боли в нем не было. И все же он раздел ее, а значит, прикасался к ней. При мысли о том, что он видел ее нагой, она непроизвольно вздрогнула. Боже, подумала она, только бы он не оказался сексуальным маньяком, каким его обрисовал Килман.