Томминокеры (Томминокеры - 3)
Шрифт:
Автомат Кока-колы вдруг стремительно ринулся в их сторону.
– ., твою мать!– закричал Вимз. В его тоне слышались не только нотки испуга и ужаса, но и ненормального смеха.
– Стреляй в него! Стреляй в него!– отпрыгивая в сторону, проорал Торгесон.
Вимз отступил, споткнулся о тело Леандро и грохнулся на землю. Это было чертовски глупо, но в то же время как нельзя кстати. Автомат промазал на какой-то дюйм. Пока он разворачивался перед новой атакой, Вимз сел и быстро раза три выстрелил в него. Металл вогнулся внутрь и разорвался
Торгесон достал табельный пистолет и четыре раза выстрелил. Автомат развернулся в его сторону, но как-то вяло, как будто никак не мог набрать необходимую скорость. Он резко остановился, судорожно дернулся вперед, затормозил и рванулся опять, пьяно покачиваясь из стороны в сторону. Жужжание усилилось. Ручейки содовой отвесно падали на землю.
По мере приближения автомата Торгесон с легкостью уворачивался от него.
– Ложись, Энди!– закричал Вимз.
Торгесон упал, Клаудел одну за другой вогнал в автомат еще 3 пули. На третий раз внутри машины что-то взорвалось. Повалил черный дым, и бок машины облизнул сполох зеленого пламени.
Зеленое пламя, отметил Торгесон. Зеленое.
Автомат грохнулся на землю футах в 20 от тела Леавдро. Он затрясся, с глухим звуком откатился в сторону. Звякнули разбитые стаканы. Секунды на 3 повисла тишина, нарушенная каким-то долгим с металлическим оттенком каркающим звуком. Потом все затихло. Автомат по разливу Кока-колы лежал поперек белой разметки посередине девятого шоссе и был мертв. Его красно-белая шкура пестрела многочисленными пулевыми отверстиями. Из них просачивались струйки дыма.
– Сэр, я всего лишь поднял свой пистолет и пристрелил автомат Коки, из-под маски приглушенно раздался голос Вимза.
Энди Торгесон повернулся к нему.– Но ты не крикнул "Стой!" и не дал предупредительный выстрел в воздух. А, быть может, он был лишь подозреваемым, ты, тупица.
Мужчины уставились из-под респираторов друг на друга и рассмеялись. Вимз смеялся так, что почти согнулся пополам.
Зеленое, - вспомнил Торгесон, продолжая смеяться, хотя в душе ему совсем не было смешно. Огонь, вырвавшийся из этой адской машины, был зеленого цвета.
– Я никогда не стрелял в воздух, - пророкотал, задыхаясь, Вимз. Нет, я такого не делал никогда. Совсем.
– И нарушил его долбанные гражданские права, - отпарировал Торгесон.
– Должно быть проведено расследование, - сквозь смех продолжал Вимз.– Эй, малыш! Я хотел бы сказать.., сказать...– он зашатался, а у огромного Вимза было чему шататься.
Торгесон понял, что и у него все поплыло в голове. Они ведь дышали чистым кислородом.., гипервентилированным.
– Прекрати смеяться!– закричал он, голос звучал как будто издалека. Клаудел, не смейся больше.
Кое-как ему удалось добраться до покачивающегося Вимза. Расстояние между ними казалось Торгесону огромным. Уже почти у цели он споткнулся.
– Ты, ослиная задница, ты завалишь меня, - пробормотал Вимз.
– Ты же первый начал, - отпарировал Торгесон. Мир сфокусировался, расплылся и наконец обрел ясные очертания опять.
Я медленно вдыхаю, внушал себе Торгесон. Делаю глубокие медленные вдохи, мое дыхание легко. Успокойся, мое дышащее сердце. Последняя реплика вызвала у него легкий смешок, который ему тут же удалось подавить.
Все еще в обнимку полицейские плавно колыхнулись машине.
– Тело, - вспомнил Вимз.
– Не сейчас. Он мертв. А мы все еще нет. Пока нет.
– Погляди-ка, - остановил его Вимз в тот момент, когда они проходили мимо останков Леандро.– Сиськи! Они же не работают!
Голубые фонари на крыше машины, прозванные пузырями или сиськами, были потухшими и абсолютно мертвыми. Но такого не должно было быть - поскольку после долгих лет службы у них вошло в привычку при приезде на место происшествия не выключать их.
– Ты что, - начал Торгесон и неожиданно умолк. Что-то неуловимо изменилось вокруг них. День потемнел, как бывает когда большое темное облако закрывает солнце или же во время солнечного затмения. Полицейские переглянулись, а потом повернулись в сторону. Торгесон первым заметил огромную серебристую тень, появившуюся из плотной дымовой завесы. Она мерцала в лучах солнца.
– Святой боже, - тихо взвизгнул Вимз и его большая черная рука нащупала руку Торгесона и сжала ее. Тот почти не ощутил этого, хотя отметины от пальцев Вимза, должно быть, будут видны и завтра.
А это нечто поднималось.., поднималось.., поднималось...
Солнечный свет, приглушенный пеленой дыма, отражался на металлической поверхности. Предмет поднялся примерно градусов на 40. Казалось, он колеблет и рассекает сами солнечные лучи, хотя это вполне мог быть и оптический обман от разогретого воздуха.
Конечно, это была иллюзия - должна быть иллюзия. Этого никак не могло быть в действительности; вероятно, они надышались чистого кислорода. Но как же у нас двоих могут быть идентичные галлюцинации?
– О, мой бог, - прорычал Вимз, - это же летающая тарелка, Энди, это же треклятая летающая тарелка!
Но Торгесону казалось, что предмет похож более на перевернутый армейский полевой котел - самый крупный, какой можно было только вообразить. Он поднимался все выше и выше; казалось, он вот-вот оборвется, вот-вот между ним и пеленой дыма появится затуманенная полоска неба, но он все воздымался и воздымался, и от его размеров деревья и весь окружающий ландшафт казались маленькими и незначительными. В виду этого огромного предмета дым от лесного пожара был похож на жалкий дымок тлеющих в пепельнице окурков. Он все больше и больше заполнял собою небосвод, четко выделяясь на горизонте, поднимаясь в мертвой тишине из Большого Индейского Леса.