Томминокеры
Шрифт:
— Нет, — солгал Джон, вспоминая о том, что рассказывали ему другие интервьюируемые. — А где это произошло?
— Я ведь сказала, мы собирались навестить Мэри Джеклин…
— Да, но вы не сказали, доехали ли вы до Хейвена. Где вам стало плохо? Уже в городе?
— Нет. Это случилось в миле от черты города, когда мы проехали Трою.
— То есть близко от Хейвена.
— Я почувствовала себя неважно еще раньше, но не хотела пугать Веру, потому что рассчитывала, что все пройдет.
Вера Андерсон не заболела,
— Нет-нет, — отвечая на его вопрос, сказала Элейн, — с ней было все в порядке. Единственное, от чего она могла заболеть, — это страх. Точно, она была больна от страха. За меня… и за себя, безусловно.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, дорога была пустынной. Она подумала, что, если я выйду из строя, нам никто не сможет оказать помощь.
— А разве она не могла сесть за руль?
— Спаси тебя Бог, Джонни! У Веры уже много лет мускульная дистрофия. Она носит металлический корсет — это жестокие пытки! Иногда мне просто жаль на нее смотреть!
15 августа в десять утра Леандро проехал Трою. Его живот урчал от голода, и он не хотел признаваться в этом даже самому себе от страха. По коже бежали мурашки.
Я тоже могу заболеть. У меня может пойти носом кровь. И выпадут зубы…
И все же он не собирался менять принятого решения.
Он проехал Трою, где все казалось обычным, и направился к дороге, ведущей в Хейвен. Было скучно, и он включил приемник, настроившись на Бангор. Сперва все было в порядке, но потом вдруг появились какие-то помехи, постепенно усиливающиеся, и программа бангорской радиостанции потонула в шуме и свисте. Он покрутил ручку настройки и, раздосадованный, выключил радио.
Вокруг простирались поля. Странно, обычно в августе они уже бывали убраны, а тут поля стояли нетронутыми, будто о них просто забыли. Он не увидел по дороге ни единого человека.
В голове у него что-то шептал тихий голосок. Джонни прислушался. Голосок напоминал детский, но со взрослыми интонациями.
Лучше тебе было бы вернуться домой.
Да. Домой, к маме. Домой, чтобы успеть к обеду. Она будет рада ему. Они пообедают и выпьют кофе. Они будут разговаривать. То есть разговаривать будет мать, а он будет слушать. Так было всегда, и это вовсе не плохо. Иногда она рассказывает забавные вещи…
Спасайся.
Да, голосок прошептал именно это слово. Спасайся.
Но я совсем не хочу домой!
Он сильно нажал на газ и, будто на крыльях, полетел в Хейвен.
Не проехав и мили, он почувствовал, что ему становится нехорошо. Он принял это за физическое проявление страха и не обратил внимания. Но ему становилось все хуже, и он подумал: А не отравился ли я? Вопрос был совсем в духе его матери, но его это не рассмешило.
Лучше было бы повернуть назад, — говорил голосок, на этот раз более настойчиво.
Леандро
И все же ему было плохо. Он почти не видел дорогу. В миле от городской черты он начал терять сознание. Перед глазами проносились бессвязные картинки… галлюцинации…
ДОМОЙ, ВЕРНИСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ДОМОЙ!
В голову ему вдруг почему-то полезли математические формулы, хотя он никогда не дружил с математикой, ни в школе, ни в колледже, ни потом, в университете. Неожиданно сам для себя, он доказал теорему Пифагора. И тут…
И тут носом у него хлынула кровь.
Так и закончилась первая попытка Леандро попасть в Хейвен. Он развернул машину и помчался в обратном направлении, словно преследуемый волком заяц.
Доехав до Трои, он вбежал в первый встреченный по дороге магазинчик мужской одежды. Ему нужно было купить себе новую футболку. Хотя кровотечение прекратилось, старая была невероятно испачкана кровью. Его приятно удивил большой для такого крошечного, захудалого магазинчика выбор: на прилавке лежали рубашки, футболки, майки практически на любой вкус.
— У вас есть что выбрать, — похвалил он хозяина магазина.
— Да, есть что выбрать и есть что купить.
— И много покупают?
— Немало, — улыбнулся хозяин. — В основном парни вроде тебя.
— Вроде меня?
— Да. Парни с разбитыми носами.
— ????
— Их носы кровоточат так же, как и твой, и кровь заливает рубашки. Тогда им нужно переодеться, а мой магазинчик как раз по дороге. Этим летом торговля идет как никогда бойко.
Леандро с расстановкой спросил:
— Так что, из Хейвена возвращается много людей, у которых носом идет кровь?
— Много? Ха-ха! Безумно много! Боже, сколько их понаехало, когда хоронили эту даму, тамошнего констебля! Я думал, мне придется ехать во Флориду пополнять запасы товара.
— Это были жители Хейвена?
— Нет. Только приезжие. — И задумчиво добавил: — О, каким фонтаном била кровь у одного мужика!
— А кто-нибудь об этом знает?
Хозяин поднял на Леандро мудрые, понимающие глаза:
— Знаешь ты, сынок.
6. ВНУТРИ КОРАБЛЯ
— Ты готов, Гард?
Гарднер сидел на крыльце, глядя на дорогу. Голос Бобби за его спиной прозвучал несколько неожиданно.
Готов к чему? Убить тебя?
Он встал, оглянулся и увидел снаряжение в руках Бобби. Потом он увидел ее улыбку. Улыбка Гарду не понравилась. Очень не понравилась.
— Ты видишь что-нибудь смешное? — спросил он.
— Слышу. Слышу твои мысли, Гард. Ты, наверное, вспоминаешь какой-то фильм про убийство, — сказала Бобби. — Поэтому, наверное, ты и подумал: «Готов к чему? Убить тебя?» Странно, я впервые смогла прочитать все твои мысли… Вот поэтому я и улыбаюсь.