Томоджин

Тымшан Людмила

Родители аппарировали их по очереди. И вот Том уже мрачно разглядывает скособоченный дом. Странно все это на самом деле. Что стоит прибраться при помощи магии? Вот зачем тут эта груда резиновых сапог, например? Все сделано как будто нарочно. Бедность и неряшливость напоказ. Как в лондонских трущобах, а не нравится — не смотри? Или что-то еще? Так, сперва нужно написать записку для Снейпа, а потом разобраться с чарами от анимагов и вообще с защитой. А уже потом, исходя из результатов, действовать.

Молли отобрала у всех детей, кроме Перси, волшебные палочки и разогнала по комнатам, напомнив, что обед через полчаса. Том мрачно оглядел свою комнату. Поставил на туалетный столик лампу. Мамаша точно перероет вещи, но бумаги из

Гринготса остались в Тайной Комнате, а кошелек он держит при себе. Пусть роется. А теперь записка…

Домовик появился через пару минут, схватил кусочек пергамента и исчез. Том сбросил школьную мантию на стул. Каникулы начались.

Честно говоря, Том совершенно искренне посочувствовал Поттеру и Грейнджер. И позлорадствовал. Только сейчас он окончательно понял, как сильно отравлял ему жизнь Рон. Без него жизнь в «Норе» можно было даже назвать терпимой. Хотя и с натяжкой. Ведь были еще и близнецы. Но от них проще избавиться, они всегда умели развлечь себя сами. Вот и сейчас у них опять что-то булькало и взрывалось в комнате. А Том мог беспрепятственно выбраться за пределы сада и позвать Кричера. Самое время разобраться с защитой дома. И уточнить насчет упыря, про которого Том так и не удосужился спросить у Хагрида. Вроде и помнил, что спросить надо, но сам полувеликан вызывал у Тома настолько сложные эмоции, что дойти до его хижины он так и не смог. Нет, это были не угрызения совести, если что. Что такое совесть, Том знал только из соответствующей статьи в энциклопедии. Но лишний раз видеть Хагрида не хотелось. Это был человек из прошлого Тома. Вдруг что-нибудь почует? Смешно, но небольшой иррациональный страх не отпускал его. Даже не страх, острое нежелание вперемешку с опасениями.

Вызванный Кричер благоговейно держал в лапках шкатулку с палочкой Вальбурги Блэк. Том бережно взял палочку и старательно воспроизвел сложное заклинание. Судя по тусклому свечению, защиты от анимагов на доме точно не было. В защите вообще хватало дыр.

— Что скажешь, Кричер? — спросил Том, с неохотой возвращая палочку. Домовик снова прижал шкатулку к груди.

— Плохая защита, — сказал он, — только от магглов. Больше ничего нет. А там, — палец Кричера ткнул в чердак, — сидит тот, кто нарушает защиту. Плохо!

— Говорят, что там живет упырь, — сказал Том, — ты что-нибудь про них знаешь?

— Плохо! — повторил Кричер. — Тот, кто там живет, ест магию. Хозяйке надо уходить.

— А от него избавиться можно? — спросил заинтересованный Том.

— Хозяин дома может, другие — нет, — последовал ответ.

Том вздохнул. Ну, раз Уизли за столько лет не удосужились избавиться от магического нахлебника, то вряд ли будут делать что-то сейчас. Странная какая-то история, если честно.

— Разберусь, — сказал он. — Передай, пожалуйста, Сириусу, что он может приходить. Но пусть сперва пришлет тебя, чтобы я назначила место встречи.

Кричер несколько раз кивнул и исчез с негромким хлопком. Том отправился в дом. С упырем и правда нужно разобраться. Если он действительно уничтожал защиту и жрал магию, Уизли должны были об этом знать. И почему они с этим ничего не делали? Неужели самим не мешало? Детей жалко не было? Может быть, этот странный скособоченный дом им не принадлежал? Но что тогда их тут держало?

Том знал, что старинные поместья волшебников, их мэноры и замки стояли на Местах Силы и Источниках. Одним из самых сильных таких мест была долина, где построили Хогвартс. Магии там хватало и на сам замок, и на Запретный лес, и на деревню Хогсмит. Кстати, в Хогсмите часто селились магглорожденные и полукровки, у которых не было своего Источника. Были места с подходящей для магов энергетикой. Та же Годрикова Лощина. Но вообще-то можно устроиться и в обычном месте, так многие жили. Поставить магглоотталкивающие чары на обычный дом легко. Как и подключить камин к сети. И живи себе спокойно. Почему же Уизли сидели в этом свинарнике?

Магам было легко не только построить дом с нуля, но и зачаровать готовый. Попросить старших сыновей о помощи — и вперед. Билл, работающий разрушителем проклятий, уж точно посоветовал бы что-нибудь по охране. А упырь пусть бы оставался в пустом доме. В компании садовых гномов. По крайней мере, сам Том поступил бы именно так, если бы не смог изгнать неприятного соседа. Что-то во всем этом было странное. Но если Уизли по каким-то причинам не могли ни изгнать упыря, ни уехать из этого дома, то спрашивать было небезопасно. Может, это был не совсем упырь? Или вообще не упырь? Кричер же просто сказал, что там есть кто-то, кто жрет магию.

Том покопался в памяти Джинни. Девочка никогда не видела упыря. Ближе всех к непонятному существу обитал Рон. А ведь родители явно считали его наименее ценным членом семьи, если можно так выразиться. Том даже поежился. Неужели можно так относиться к собственным детям? Пусть у Уизли их было много, одним больше, одним меньше, но все-таки…

Спросить, конечно, было можно. Но сперва стоило узнать, что такое вообще эти упыри. Если это что-то опасное, то можно сослаться, допустим, на бестиарий. И спросить, на фига такое счастье в доме. Тогда что-нибудь точно выяснится. А вот просто внезапно начать задавать вопросы будет глупо. Ведь раньше Джинни на упыря было плевать с высокой елки.

Как все сложно!

В доме Артур устанавливал елку. Из кухни тянуло аппетитными запахами. Это несколько примирило Тома с действительностью. Самым стоящим в этом доме была еда.

Близнецы притащили садового гнома и старательно мазали его золотой краской.

— Вы чего? — спросил Том.

— Будет сидеть на елке, как ангелочек. Папа говорит, что у магглов на елку сажают ангелов, — ответили ей.

Том скептически осмотрел жертву. Гном на ангела не тянул.

— А почему он молчит? И как вы заставите его сидеть на елке? — спросил Том.

— Приклеим, — ответил то ли Фред, то ли Джордж, — а молчит потому, что под «Силенцио».

Уже интереснее. Палочки у сорванцов отобрали, Том сам видел. Артур дал им свою? У Перси стащили? Или гнома заколдовал кто-то из взрослых? Во дают! По скромному мнению Тома, сворачивать садовым паразитам шеи было гуманнее. Так они хотя бы не мучились. По мере золочения гнома в памяти всплывала старинная история, которую им рассказывали еще в приюте. Про мальчика, которого покрасили золотой краской. Он умер. Интересно, гном выживет?

— А чем приклеивать будете? — спросил Том.

— Суперклеем, — ответил другой близнец.

С этим клеем у гнома точно не было шансов. С елкой он сроднится на всю оставшуюся жизнь.

— Красиво смотрится! — оценил подошедший мистер Уизли, наконец-то справившийся с елкой.

С точки зрения Тома смотрелось ужасно. Даже в его приюте игрушки были лучше. К тому же, несмотря на клей, гном не сидел спокойно, а извивался и дергался.

— Он умрет, — сказал Том.

— Да ничего с ним не сделается, — махнул рукой Артур.

Том пожал плечами. Все-таки Уизли были странными.

Остальные игрушки для елки были более традиционными: разноцветные шарики и колокольчики. В любом случае это совершенно не походило на красивый вертеп, который ставили в церкви, куда водили приютских. И на прекрасных хрустальных ангелочков. Том тогда мечтал, что у него когда-нибудь будет свой дом. И елка на Рождество. С яркой звездой на верхушке, мишурой. А еще с пряниками и орехами, завернутыми в золотую и серебряную бумагу. С конфетами и мандаринами. И все это великолепие будет только его. Он сам все съест. Мандарин ему как-то достался. Какая-то старушка сунула мешочек с угощением красивому мальчику. Конфеты и пряники у него отняли, а мандарин он успел съесть сам. Потрясающий вкус запомнился на всю жизнь и стойко ассоциировался с Рождеством. Интересно, у Уизли будут мандарины? Или придется потом покупать самому?