Тонкая темная линия
Шрифт:
Ник заметил Хукера возле торговца жареными креветками. Толстый сержант хмурился, но все-таки притопывал ногой в такт мелодии. Он-то точно должен знать, где Анни, но Ник сомневался, что Хукер скажет об этом ему. Он всегда чересчур перестраховывался.
– Ники, братец! Как дела, приятель?
К нему пробирался Стоукс, соломенная шляпа была лихо сдвинута на один глаз. С двух сторон на нем повисли женщины в мини-юбках – пухленькая блондинка в коже и брюнетка в джинсе. Они явно помогали друг другу держаться на ногах.
– Это мой друг Ник, – представил его Стоукс женщинам. –
Ник неприветливо посмотрел на него.
– Ты видел Бруссар?
– Бруссар? А какого черта тебе от нее понадобилось?
– Ты ее видел?
– Слава богу, нет. От этой курочки одни неприятности, парень. Тебе ли не знать? – В его затуманенном алкоголем мозгу вертелись обрывки мыслей. – Хочешь немного припугнуть ее или еще что?
– Или еще что.
– Это круто! Наконец-то сучка свое получит.
– Давай-ка подойди к Хукеру и спроси, где она сейчас. И придумай предлог получше.
Широкая улыбка озарила лицо Стоукса.
– Позаботься о моих подружках, Ники. А вы, девочки, будьте поосторожнее с Ники. Он у нас монах.
Стоукс, покачиваясь, отошел, а блондинка подняла на Фуркейда глаза:
– Вы ведь не монах, верно?
Ник опустил на глаза очки, чтобы не видеть девицу, и промолчал, напряженно следя за тем, как его бывший напарник подходит к Хукеру. Они обменялись парой слов, потом Чез купил себе порцию креветок и вернулся к Нику, жуя на ходу.
– Тебе явно не повезло, дружище. Она собрала манатки и отчалила домой.
– Что?
– Хукер говорит, что Бруссар сказалась больной и свалила. Сержант думает, что она просто перебрала.
– Почему он так решил? Стоукс пожал плечами:
– Понятия не имею, приятель. Просто ходят такие слухи, вот и все. Понимаешь, к чему я клоню? Во всяком случае, здесь ее нет.
Беспокойство с новой силой охватило Ника.
– Какие у нее позывные?
– А какая разница? Она все равно не на связи.
– Я проходил мимо участка. Ее джип стоит на стоянке. Какие у нее позывные, черт тебя побери? – Ник все-таки сорвался.
От неожиданности Стоукс перестал жевать и судорожно сглотнул.
– Что ты задумал, парень?
Терпение Ника лопнуло. Он схватил Чеза за плечи и хорошенько встряхнул. Жареные креветки посыпались на мостовую.
– Скажи мне ее позывные!
– Чарли-один!
Ник развернулся и ввинтился в толпу. Его преследовал встревоженный голос Стоукса:
– Эй, не натвори ничего такого, о чем потом пожалеешь!
Ник пробирался мимо веселящихся людей, бесцеремонно расталкивая их. Тяжело дыша, он наконец добрался до своего «Форда». У него заболели мускулы спины и ребра, еще не пришедшие в себя после кулаков бандитов Ди Монти. Боль вцепилась в него клещами.
Ник вытащил микрофон из гнезда, вызвал диспетчера и, выдав себя за Стоукса, попросил соединить его с машиной «Чарли-один». Секунды текли, каждая следующая казалась длиннее предыдущей.
– Детектив? – диспетчер снова
Ник убрал микрофон на место и завел мотор. Если Анни ушла с дежурства, а ее джип все еще на стоянке возле участка, то где же она сама, черт побери?
И где, черт побери, Ренар?
Прислонившись головой к окну, Анни с трудом боролась с приступами тошноты. Долл завела мотор, и «Кадиллак» рванулся вперед.
Они пересекли улицу Франции на квартал выше места праздничного гулянья. Яркие краски и свет еще долго сияли, постепенно удаляясь, потом исчезли. Анни чуть слышно застонала, когда машина свернула направо. Поворот вызвал у нее новый приступ головокружения. Она гадала, каким же ядом воспользовался Маркус, есть ли противоядие, смогут ли эти заторможенные идиоты из лаборатории в больнице Милосердия разобраться с этой отравой раньше, чем она умрет страшной, мучительной смертью.
Анни приказала себе не паниковать. Маркус не мог предвидеть события этого вечера. Он не предполагал, что Анни его отвергнет. Если он просто следовал своему плану, то, возможно, собирался лишь чуть припугнуть ее, чтобы потом можно было предложить утешение. Так он действовал всегда.
Деловой квартал сменился жилыми домами. Небольшие чистенькие домики, перед многими из которых стояли самодельные алтари Борогодице. Старые ванны на резных лапах были разрезаны пополам и перевернуты, образовывая гроты для статуэток Пресвятой Девы.
По расчетам Анни, они уже скоро должны приехать в больницу.
– Я благодарна вам, миссис Ренар, – язык плохо слушался Анни, она говорила невнятно. – Я позвоню шерифу из больницы. Он приедет и заберет вас. Вы правильно сделали, что пришли ко мне.
– Я знаю. Я должна была это сделать. Я не могла допустить, чтобы так продолжалось и дальше, – ответила Долл. – Маркус просто помешался на вас. На вас, женщине, которая хочет отнять у меня сына и отправить его в тюрьму. Я не могу этого допустить. Мои мальчики – это все, что у меня есть. – Она повернулась к Анни и взглянула ей прямо в глаза как раз в тот момент, когда они проезжали мимо поворота к больнице Милосердия. При свете приборной доски ненависть красным отблеском полыхнула в ее глазах. – Никто никогда не отнимет у меня моих мальчиков!
ГЛАВА 47
«Это моя дорога в ад», – звучало в голове Анни.
Город остался у них за спиной, а впереди расстилался затон, угольно-черный, огромный, неприветливый, приют дикой природы, где жестокая смерть стала привычной рутиной. Хищники охотились за своими жертвами, и это был бесконечный кровавый, круг, и никто из оставшихся в живых не оплакивал наименее удачливых собратьев. Выживал сильнейший.
Никогда в жизни Анни не чувствовала себя такой слабой. Волнами подступала тошнота. Головокружение не прекращалось. Она как-то странно воспринимала реальность. Ей казалось, что звуки доносятся откуда-то издалека. Окружающий мир казался расплывчатым и зыбким. Она догадалась, что ей подсыпали в кофе какое-то сильнодействующее лекарство.