Тонкие грани (том 4)
Шрифт:
— Так, — я похлопал себя по щекам. — Эйко, давай про… Эйко! А ну-ка!
Я бросился к маленькой бестии, которая, весело смеясь, оттягивала ноздри и веки кукле, дёргала за уши с щеками и кусала за нос.
— Вот же непослушная мелочь!
— Апзф-фз-фз-фз-пьу-у-у!
— Ну вот ляжешь без сказки, будешь знать, как обижать других, злыдня, — щёлкнул я её по носу пальцем, чем только вызвал приступ смеха. Вот кому-кому, а ей вообще на всё плевать. Растёт какой-то безумной. — Так, а ты там жива, детка?
Кукла… она оставалась куклой. Кажется, её ни капельки не смутило
— Нет, с тебя достаточно, — вздохнул я. — Всё, садись, продолжим читать.
Не знаю почему, но взгляд, которым смотрела на неё кукла, мне не очень понравился.
Прошёл ещё один месяц. Сейчас было седьмое февраля — время истины.
И сейчас я сидел в своём кабинете, лично собирая отчёты, которые приходили ко мне, анализировал, вбивал в таблицы, записывал, вносил в списки. За всё это время я выглядел очень не очень. Жуткие синяки под глазами, слабость, сонливость, чувство, будто нет сил даже встать. Хотелось лечь и лежать, не вставая как минимум неделю. Но я надеялся, что это того стоило. Много каких заданий, много каких пересекающихся или идущих параллельно, множество случайных фраз и информации, распространённой между одними, другими, третьими. Я проверял абсолютно всю верхушку. Боевиков не трогал, так как они очень и очень навряд ли могли сливать так много инфы уродам.
И сейчас систематизировал между друг другом, соотносил между собой, чтоб получить общую картину.
Пока я занимался этой ерундой, ко мне буквально влетел Джек.
— Всё, готово, мы приняли всё, — он выглядел уставшим, но счастливым. — Хотя знаешь… стрёмное место, нас там могли угрохать спокойно.
— Но не угрохали же, — пожал я плечами. — Эффект неожиданности.
— Да, но… угольные шахты были бы получше, чем то место. И подальше, и дорога шире, и спрятаться, если что, легче.
— В любом случае, молодец, — кивнул я, сделав пометку, — можешь идти отдыхать.
Но Джек немного застрял в дверях.
— А ты?
— А что я?
— Ну… ты просто пиздец как стрёмно выглядишь, дружище. Сидишь все последние дни, строчишь доки. Отдохнул бы… я не знаю… Может тебе девок позвать? Я говорю, найду самых-самых, от красоты охуеешь!
— После, хорошо? Причём у меня уже есть кое-кто на примете.
Джек замер. Но вот несколько мгновений, и на его лице начинает расползаться улыбка.
— Я тебя понял… — протянул он как мартовский кот, после чего медленно, не сводя с меня глаз, скрылся за дверью.
А я…
А что я? Мне осталось лишь дозабивать все данные и посмотреть, что же получится под конец. И времени это заняло у меня до вечера.
Но картина начала вырисовывать уже задолго до этого, что мне не понравилось.
И поэтому, когда я всё сделал, когда вбил полностью все полученные результаты, сверил всё, посчитал, просмотрел и немного проанализировал, я сидел с самым пустым выражением лица, на которое только мог быть способен. В голове впервые
Крыса — это я сам.
Глава 183
Вставать не хотелось совершенно.
Я просто сидел. Сидел и ни о чём не думал. Расслабился настолько, насколько это было возможно, и казалось, что ещё немного, и сердце само по себе остановится. Мой взгляд смотрел в монитор, на котором во множестве окошек виднелись таблицы, списки, записи и даже рисунки. Но главным, наверное, были графики.
Они не зря были здесь, так как я читал, что именно они могут наиболее наглядно показать ситуацию. Я читал, как их делать, читал, как с ними работать, как составлять и как интерпретировать. Именно поэтому я так аккуратно, едва ли не с любовью, их делал на основе полученных результатов вбросов, операций, работ и прочего, и прочего, что происходило с нашим картелем.
Но эти графики говорили в данный момент только одно.
Я эта долбанная крыса. Это я сливаю всю информацию.
Почему там есть я? Потому что я был ключевым элементом, который раздавал задания. Именно от меня они исходили, почему я и внёс себя. Чтоб точнее было.
Если так прикинуть…
Я, задумавшись, на скорую руку перекроил все результаты, убрав себя.
Стоило мне исчезнуть, как какая-либо последовательность сразу исчезала. Всё становилось хаотично, так как сливы происходили абсолютно везде. И Фея на их фоне выделялась не так уж и сильно. Да вообще никто не выделялся.
А вносим меня…
И тут же всё приобретает чудовищную последовательность.
Я мог не верить кому угодно, я мог не считаться абсолютно с любыми доводами и домыслами, однако точную информацию, полученную аналитическим путём, я отвергнуть был не в состоянии. Потому что я сам — ребёнок аналитики. Я всё пытаюсь объяснить, систематизировать, найти причину, сделать максимально правильно и верно, аккуратно и ровно. У меня практически всё подчиняется логике, которую я могу объяснить.
И сейчас все мои плоды аналитики и логики говорят, что крыса я сам.
— Ха… Ха-ха… ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Ахахахахахаха… АХАХАХАХАХАХАХАХАХА… АХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА…
Меня буквально накрыло приступом истерического смеха. После всего этого, этой нагрузки, этого нервоёбства, мозговых штурмов и прочей хрени я окончательно сорвался. Психика требовала разгрузки и нашла её в очень простом способе — смехе. Потому что если я сейчас не буду смеяться, то, чувствую, двину кукухой.
Мне было так смешно, что я свалился со стула просто не в силах сидеть. Живот сводило спазмами, а воздуха едва-едва хватало. На трясущихся ногах я попытался встать, свалился на пол, всё так же смеясь. Попытался во второй раз, и у меня это даже получилось, но сразу же буквально лёг на стол телом, свалив монитор, который с треском свалился на пол.