Тонкий лёд
Шрифт:
— Фло, — тяжелое горячее дыхание коснулось моего виска. Аристан прижался ко мне, простонав: — Проклятье, Фло, зачем все так сложно…
Я попыталась заглянуть ему в глаза, чтобы понять, о чем говорит диар, но он не позволил. В который уже раз терзая мои губы поцелуем. И снова я забыла себя в ласках своего мужа. Забыла странные слова и затаенную муку в его голосе, забыла обо всем на свете, полностью отдавшись на волю мужчины, которому принадлежала без остатка. Отдавалась без затаенной горечи и сожаления, неожиданно чувствуя, что между нами нет того безразличия, которое было изначально. Чтобы ни случилось после, как бы вновь ни поменялся Аристан, но именно сегодня и сейчас он принадлежал мне без всяких «но» и условий, как и я ему.
Уже позже, когда
— Флоретта.
Вздрогнув, я вскинула голову, чтобы посмотреть на мужа, но увидев его добродушную усмешку не без примеси иронии, снова опустила взгляд, прячась под ресницами.
— Где вы, драгоценная моя? — полюбопытствовал его сиятельство.
— На столе, — пробормотала я, и супруг негромко рассмеялся.
— Я так и понял, — ответил он.
После взял за руку и поднес ее к своим губам.
— Не желаете ли составить мне компанию на конной прогулке? — спросил Аристан. — Кажется, дождь прошел.
Я посмотрела в сторону окна. Небо посветлело, и призрачных росчерков уже не было видно.
— Да, прокатиться верхом было бы неплохо, — рассеянно кивнула я.
— Я буду ждать вас на улице, — диар встал на ноги, снял со стола меня и ненавязчиво подтолкнул к дверям.
Посмотрев на него еще раз, я снова кивнула и поспешила покинуть кабинет, испытывая облегчение, словно с меня спали путы навеянных чар. Мысли начали проясняться, и я поняла, что вообще не могу вспомнить, о чем мне говорил его сиятельство с той минуты, как возобновил наш разговор. А после пришло осознание нашего последнего дня пребывания в столице, только теперь я думала о своем муже, представив себя на его месте.
Его сиятельству тоже ведь было нелегко. Начать хотя бы с визита во дворец. Он ведь знал, что король недоволен им и сердится за скоропалительную женитьбу без соблюдения предписанных этикетом правил. Сейчас, вспоминая встречу с Ее Величеством, я вдруг увидела все в ином свете. Государыня встретила нас, нет, не нас, а его язвительным приветствием. Но она оказалась более мягкой и любопытной, как все женщины, потому мои неожиданно вырвавшиеся слова о скачках изменили ход нашей встречи и умилостивили королеву.
Зато Его Величество своего не упустил, отхлестав словесно провинившегося диара, задев его супругу. Если вдуматься, мне король не сказал и слова, только сыпал ядовитыми замечаниями в адрес Аристана. Да и что королю за дело, как я выгляжу и насколько красива? Что же тогда он выслушал за день до этого, когда отправился испросить дозволение на представление своей жены Их Величествам? Значит, ехал во дворец не в лучшем расположении духа, ожидая подвоха от правящей четы. Не мог не ожидать, хорошо зная нашего монарха. Но каково самообладание! Ни словом, ни взглядом не показал своего беспокойства, не стал предупреждать, зная, что это приведет меня в окончательный и бесповоротный ужас. Я бы, наверное, искусала в кровь губы и рыдала навзрыд, понимая, что попала в немилость.
— Ох, Богиня…
Аристан, желая оградить меня от излишнего волнения, еще больше усугубил свою провинность, решив и дальше нарушать правила. Он ведь сослался на дела диарата и отказался устраивать приемы в честь своего бракосочетания. То есть не стал сглаживать свой огрех, рассердив Его Величество еще больше. Интересно, уж не вмешательство ли и заступничество Ее Величества угомонило монарха, и окончание встречи прошло более-менее мирно? Надеюсь, что так…
А потом был мой обморок и истерика в карете. Тогда выходит, что находясь не в лучшем расположении духа, диар вновь скрыл свое состояние, предпочтя успокаивать меня. Затем был визит той ужасной женщины. И с чего я столько
Затем вспомнилось, что устроила я сама. Прижав ладони к пылающим щекам, я ускорила свой шаг, словно пытаясь убежать от неприятных воспоминаний. Этот погром, кричала и топала ногами на прислугу. После и вовсе сбежала, не взяв ни денег, ни вещей, зная, что ехать нужно больше недели. Действительно, помешанная. А каково было диару, слушавшему выпады уязвленной бывшей любовницы, узнать о сумасшествии и побеге собственной жены. Конечно, он вспылил, когда догнал меня. Но снова скрыл все, что скопилось в нем за прошедшие два дня пребывания в столице, предпочтя знакомую мне прохладную вежливость ярко выраженному недовольству и упрекам. А я даже не извинилась за свою вспышку, считая себя правой. Сначала дулась, потом цедила слова сквозь зубы, а после решила пойти на примирение, сделав вид, что ничего не было. И вместо того, чтобы поговорить с мужем о том, что меня тревожит, я начала ежедневно сбегать к папеньке и сестрам, прячась там от возникшего отчуждения. Конечно, его сиятельству должно было стать неприятно. Он портит отношения со знатью в диарате, противостоит государю, теперь еще и высший свет ополчится на него. Не на меня, я им не интересна, а на него! А я только и занята тем, что жалею себя и придумываю новые поводы к самоуничижению в собственных глазах. Ну с чего я решила, что достается только мне? Лишь потому, что Аристан умеет владеть собой и никогда не показывает своих истинных чувств?
И я еще толкую о нарушении установленных правил! Да я и не следую им толком, а супруг ни разу не указал мне на это. Помнится, я хотела быть тихой и незаметной, но уже столько раз упрекнула его, потребовала отчета в его действиях, и в ответ еще ни разу не услышала грубости. Мышь размером с тигра… Вот уж точно.
— Хороша скромница, — проворчала я себе под нос.
Переодевшись для конной прогулки, я спускалась вниз полная решимости изменить свое поведение и отношение к супругу. И начать решила с главного — извиниться за то, что добавила ему переживаний своим непониманием, недоверием и нежеланием задуматься о происходящем. А еще хотелось сделать Аристану что-нибудь приятное, только я не знала, что и как. Удивительно, но о вкусах и интересах его светлости я до сих пор не удосужилась узнать. Точней сказать, знала то, что подметила, или диар упоминал вскользь. Ну, не просить же у супруга деньги, в самом деле, чтобы купить ему новые запонки! Впрочем, некоторая сумма у меня имелась. Его сиятельство неоднократно давал мне деньги в пути и после возвращения, когда мы ездили в город, чтобы я не была стеснена в своих потребностях, но потратить их особо как-то не довелось. И все же сначала нужно было узнать о пристрастиях супруга.
С этими мыслями я вышла на улицу, где меня уже ждал Аристан. Конюх держал под уздцы Грома и Золотце, диар стоял неподалеку. Он как раз натягивал перчатки, но услышав мои шаги, поднял взгляд и улыбнулся.
— Вы очаровательны, ваше сиятельство, — сказал он, и я зарделась от удовольствия, отчего-то веря, что это не комплимент из вежливости, а искреннее признание.
— Благодарю, ваше сиятельство, — ответила я и вложила в протянутую ладонь свои пальцы.
Ощутив легкое пожатие, взглянула в глаза диара и почувствовала облегчение, обнаружив, что ледяная корка все еще не затянула их. Супруг помог мне забраться в седло, легко запрыгнул сам и тронул поводья, первым направляясь прочь от дворца. Я последовала за ним, и вскоре мы выехали из ворот поместья.