Тонкий лёд
Шрифт:
Его сиятельство потер подбородок, всё еще не сообразив, к чему я клоню. Наконец, не выдержал:
— Проклятье, Фло, я требую разъяснить мне вашу шараду.
— Да какая уж тут шарада, Арис, — усмехнулась я. — Всё просто, зимой вы вновь станете отцом. Если у вас имеются сомнения, вы можете сразу отправляться в обитель. Думаю, за пять с лишним лет вас еще не забыли.
— Еще бы забыли, — фыркнул диар. — Наглец Орэй ежегодно пишет мне о потребностях обители. Мерзавец так обставляет свое прошение, что отказать ему совершенно невозм… Постойте, вы сказали: я
Я насмешливо посмотрела на него и кивнула, подтверждая сказанное. Диар Данбьерга медленно опустился на скамейку рядом со мной, снова посмотрел на балахон и отшвырнул его в сторону, возмущенное воскликнув:
— Что за чушь, Фло?! Не пойду я ни в какую обитель. — После взял меня за руку и перетянул к себе на колени. Ладонь мужа легла мне на живот. — Это точно?
— Точнее не бывает, — улыбнулась я в ответ. — Доктор Маггер сегодня подтвердил мои подозрения. Примерно во второй половине зимы.
Аристан вдруг уткнулся мне лбом в плечо.
— Богиня, — негромко произнес супруг, — я даже не смел надеяться на повторение чуда.
— Чудеса происходят, когда их не ждут, — улыбнулась я, встрепав ему волосы.
Его сиятельство придержал меня за подбородок, ненадолго приник к губам, затем ссадил с коленей:
— Простите, ваше сиятельство, — произнес он, — у меня нашлось спешное дело.
— Какое? — полюбопытствовала я.
— Нужно заказать успокоительного на пару лет вперед, — деловито ответил диар и направился на выход из беседки.
Я некоторое время недоуменно смотрела ему вслед.
— Что это значит? — выкрикнула я, догоняя мужа. — Кому успокоительного?
— Мне, — ответил он, не оборачиваясь, — и всем нашим людям… И твоему отцу нужно отправить… И всему благотворительному комитету. И непременно с запасом. Ну и тебе самой пару флакончиков, вдруг у меня закончится, одолжишь.
Я остановилась, осмысливая его слова, затем охнула и снова догнала.
— Арис, ты хочешь сказать, что я чудовище?!
— Когда беременна? Несомненно, — кивнул бессовестное сиятельство. — Если мне снятся кошмары, ты в них непременно в тягости, с банкой варенья в одной руке и мариновым огурчиком в другой. И в слезах. И среди ночи. Бр-р, — он передернул плечами и устремился вперед
— Какая ложь! — возмутилась я. — Арис, я милая!
Он покивал в ответ, и я побежала следом, не желая мириться с нанесенным мне оскорблением…
P.S.
За окном завывала вьюга, швыряя снег в стекла, покрытые затейливыми узорами. К ночи мороз усилился, и во всех жилых комнатах дворца диара Данбьерга жарко пылали камины, согревая людей приятным теплом. Аристан Альдис некоторое время смотрел на пламя, пляшущее на потрескивающих смолянистых дровах. На губах его блуждала легкая полуулыбка, глаза затянулись мечтательной поволокой, мужчина грезил о чем-то известном лишь ему одному. Затем усмехнулся и перевел взгляд на тетрадь в кожаной обложке, лежавшей на столе.
Обмакнув перо в чернильницу, его сиятельство продолжил прерванную запись:
«Сегодня
Помниться, когда родилась Аристина, я сутки ходил шальной, не в силах совладать с обуревавшими меня чувствами. Чаяния, когда-то рухнувшие в черную бездну обреченности, которую я выкопал сам, доверившись мнению закоснелого в старых знаниях врача, воплотились в хрупком теле прелестного создания, похожего на меня, словно зеркальное отражение. Только Богиня знает, что творилось в моей душе, когда я стоял у колыбели спящей дочери и не смел отвести взора из опасения, что она растает, словно сладкий сон, навеянный предутренней негой.
И вот я одарен благодатью Покровительницы второй раз. Счастлив ли я? Безусловно. Безмерно счастлив и свято верю в то, что Богиня, избрав долгий и тернистый путь, состоявший из разочарований и одиночества, привела меня именно к той женщине, с которой я был обречен на радостное сосуществование в любви и доверии.
Сейчас мои сокровища сладко спят в своих постелях. Аристина, наверное, уже перевернулась по своей привычке, и на подушке лежат ее маленькие ножки. Нянька, должно быть, опять ничего не видит. Не понимаю, почему Фло постоянно защищает эту неприятную и вредную особу… Нужно будет зайти перед сном в детскую и проверить дочь еще раз.
Мой мальчик, громко заявивший о своем появлении на свет, тоже спит. Я долго смотрел на него, пытаясь разгадать, каким он станет спустя годы. Ее сиятельство права, я слишком сильно люблю своих детей, мне стоит быть осторожней в проявлении чувств, и я приложу все силы, чтобы из сына вырос мужчина, достойный своего рода и титула. Ему предстоит управлять Данбьергом, но я верю, что он справится с этой задачей не хуже, чем все поколения Альдисов до него.
Спит сейчас и моя дорогая супруга, утомленная родами и первыми часами общения с младенцем. Она невероятно очаровательна, моя маленькая мышка. Сколько ни смотрю на нее, никак не могу понять, отчего я был так слеп в день нашего знакомства и не нашел ее привлекательной? Она настоящая красавица, и в этом меня не сможет переубедить даже самый красноречивый спорщик.
Подумать только, еще восемь лет назад я был уверен, что доживу до старости и умру в одиночестве. Как же многое может изменить решение, подталкивающее сойти с проторенной дороги и искать новый путь. И опасное хождение по тонкому льду своих заблуждений может одинаково привести, как к краху, так и к возрождению. Было время, когда мой лёд нещадно трещал, грозя обрушением, но огонек, светивший мне во мраке, вывел на твердую почву. И мне остается молиться лишь о том, чтобы свет огонька продолжал ярко сиять и через годы.
Храни нас, Богиня, от бед и непонимания. Больше мне просить не о чем».
Конец.