Тонкий мир
Шрифт:
Смутно вспомнился эпизод — праздничный вечер в честь победы над инквизицией в Зеленом, Риан благодарит тех, кто помогал спасать пленных ведьм на заброшенном заводе… Шеан и Теа точно были в числе приглашенных. И, кажется, потом я потащила светловолосых братьев, а еще Рейвена, Берга, Эйтана — в общем, тех, с кем успела подружиться во время сражения за город — представлять моей звезде и близким. И, знакомя всех со всеми, конечно, поперепутала имена. Забавно получилось, что ни говори.
Теа улыбнулся — то ли своим мыслям, то ли моим.
— А ты молодец, Найта. Надо же, мало, что запомнила нас с того времени, так еще и определила, кто есть кто. Как сумела?
Я
— Жуткое-жуткое колдовство. Ну… На самом деле наугад сказала, — призналась я. Братья обменялись многозначительными улыбками. — Не обижайтесь, но вы ужасно похожи.
— Вот и замечательно, — хорошо отрепетированным хором откликнулись они. — Мы очень стараемся. Даже подстриглись одинаково, видишь? — кланники синхронно повернулись затылками, демонстрируя достаточно короткие — в сравнении с прежней прической — волосы. Всего лишь до середины шеи, не более.
— Круто-круто, сил нет, — выразила общее мнение Этна и лениво потянулась за яблоком. — Впечатляет. Кстати, о впечатлениях. Вы всегда так с нашей скромницей здороваетесь или только сегодня расстарались? — полюбопытствовала она. Феникс мрачно зыркнула исподлобья и приняла независимый вид — насколько это возможно рядом с покровительственно поглядывающими на тебя князьями. — Или просто поиздевались?
— А чего тут издеваться-то? — оживленно откликнулся Шеан и продолжил нарочито театрально: — Ведь свершенное деяние достойно всяческих похвал! Практически голыми руками захватить гнилое логово врага и освободить узников из сырых темниц — узнаю прежнего Максимилиана! И то, что вы, эстиль, и наша красавица… — он с нежностью чмокнул Энни в висок. — Составили ему компанию и умудрились выйти из битвы без единой царапины — заслуживает восхищения!
— И уважения, — добавил Теа с меньшим энтузиазмом, но гораздо серьезнее. — Немногие решились бы на подобное. Весь Северный клан в восторге. И лично я не против устроить в честь нашего Ксиля что-нибудь… гм, что-нибудь этакое.
— Aia, Ksiel! — выкрикнул вдруг по-аллийски Шеан и вскочил — на спинку дивана, со спинки — на пол.
Теа с нечленораздельным воплем сиганул к брату, переплел с ним руки — и по комнате закружился опасный «волчок». Полыхнули цветным заревом крылья, захрустели под ногами осколки чашки и рассыпанная карамель, но шакаи-ар было все равно. Они только хохотали, как сумасшедшие, а в мыслях звучало рефреном: Aia, Ksiel. Вернулся. Вернулся!
Эти двое были сейчас счастливы так, словно, к ним вернулся не князь, а божество. И звонкое «Aia!» было молитвой для него.
Внезапно полыхание крыльев угасло, и бешеный «волчок» распался на две почти человеческие фигуры, до жути неподвижные.
— А ведь ты спасла Ксиля, Найта, — даже не серьезно, а торжественно произнес Теа. — Для нас он действительно как один из вечных. А теперь и тебя будут… как это говорится?
— Носить на руках, — с кривой усмешкой подсказал Шеан и отвернулся. На мгновение меня обожгло чужой ревностью, острой и горькой, как чили-перец.
«Вряд ли Дэйру это понравится. Немытые руки подозрительных шакаи-ар — фи, как негигиенично», — пришла в голову абсурдная мысль, и я едва сумела проглотить неуместное хихиканье, а потом задумалась. Интересно, как там сейчас целитель? Все еще лечит наследницу рода от «тюльпанной лихорадки» или уже возится с другими пациентами? Наверное, Дэриэлл бы тоже меня отчитал, или вовсе — устроил трепку, как Тантаэ Максимилиану. В любом случае,
Боги, а ведь на самом деле он далеко…
— Найта? — я вздрогнула. Слишком внимательная Айне смотрела на меня беспокойно. — О чем задумалась с таким грустным лицом?
— А… ни о чем, — пожала плечами я. Больше никто в комнате не заметил резкой перемены моего настроения. Шеан и Теа вновь закружились серо-золотым вихрем — словно они только сейчас поняли, что Максимилиан на самом деле жив и умирать не собирается. Джайян и Ди были заняты выяснением отношений — вполголоса, из чего я делала вывод, что обиды на сей раз не такие уж серьезные. Этна и Феникс, сдвинувшись на другой конец дивана, о чем-то перешептывались. Судя по непрекращающемуся хихиканью и их заалевшим щекам, тема для разговора попалась волнительная. — Так, чай остыл, а выливать жалко.
— Давай подогрею, — улыбнулась пророчица. — Могла бы и сама, Нэй… Впрочем, все же лучше это сделаю, мне легче — манипуляции с водой.
Тонкий палец с коротко остриженным ногтем осторожно прошелся по кромке чашки, и над темно-коричневой поверхностью взвился клубок пара. Я вспомнила, как развлекала такими же фокусами с заморозкой-кипячением кофе Ками и улыбнулась. Сколько же всего произошло в последние годы!
— Странная у нас судьба, да, Айне? — чашка теперь обжигала пальцы. Держать ее было почти больно. — Иногда мне кажется, что до определенного момента мы не жили — так, репетировали настоящую жизнь. А потом дошли до поворотной точки — и вдруг все изменилось и обрело смысл.
Желтоглазая пророчица склонила голову набок. Взгляд у нее стал грустным.
— И когда она, по-твоему, была — эта поворотная точка? В ту ночь, когда ты встретила Максимилиана?
— Ну… — еще недавно я бы так и ответила, но сейчас почему-то сказала совсем иное. — Нет, наверное.
— А когда же?
Шеану и Теа надоело дурачиться вдвоем, и они попытались выдернуть к себе Феникс. Та сопротивлялась, но, кажется, больше по привычке или из вредности, а Этна рада была поддержать подругу и хохотом вцепилась в ее руку. Огненная мастерица оказалась в положении каната — каждый тянул «добычу» в свою сторону и не хотел отпускать. Окончательно помирившиеся Птица и Джайян сидели в обнимку, грея руки об одну кружку, и наблюдали за творящимся вокруг беспорядком с такими блаженными улыбками, что было абсолютно ясно — мысли их витают далеко от этой комнаты.
— Помнишь, лет шесть или семь назад, на празднике по случаю твоего дня рождения, мы заговорили о будущем? — медленно начала я, аккуратно подбирая слова. С кем-то другим так откровенничать вообще бы не получилось, но Айне — другое дело. Уж ей ли не знать всю горечь сожалений о несбывшемся. — Ну, кому какие мальчики нравятся и кто кем хочет стать после школы… Джайян еще тогда пожаловалась, что уж больно скучные у нас мечты. И мне тогда подумалось — действительно, как тоскливо. Учеба, работа, признание в обществе, свадьба с каким-то там идеалом… И отчаянно захотелось какого-то чуда. Все равно, доброго или злого, лишь бы жизнь не прошла серо и бессмысленно. Тогда я еще не знала, какая у меня будет ступень после инициации, да не надеялась на высокую. На вечную молодость, привилегию эстиль и тех, кто еще выше рангом, даже не замахивалась — думала, проживу лет двести, как самая обычная равейна. Двести лет скуки, представляешь! И тогда на одну секунду, на одно маленькое мгновение мне захотелось обменять эти двести лет на одну короткую, но яркую жизнь.