Тонкий расчет
Шрифт:
— Вы слышите сирену? Очередная воздушная тревога. Предупреждение немедленно прятаться и бежать. Но жители Сараево давно поняли, что нет такого места, где они были бы в безопасности, и потеряли способность к самосохранению. Те, кто мог, давно покинули страну, бросив дома и пожитки. Слишком многие из тех, кто остался, уже мертвы. Жестокий выбор — остаться нищими или погибнуть. Ходят слухи о близком перемирии, но пока это всего лишь слухи. Придет ли мир на эту землю? И когда? Выйдут ли из подвалов дети, чтобы снова играть на этой площадке? Никто не знает точно. Осталась лишь
Красный огонек на камере погас.
— Давай поскорее выбираться отсюда, — предложил Бенн.
Новый оператор Энди Казарес начал торопливо собирать оборудование.
На тротуаре неподвижно застыл мальчик, не сводя взгляда с Дейны. Обычный уличный бродяжка, оборванец, в грязных лохмотьях и рваных сандалиях. На чумазом лице яростно блестели карие глаза. Правой руки не было.
— Привет, — улыбнулась Дейна парнишке. Тот не ответил. Девушка пожала плечами и обернулась к Бенну: — Пойдем.
Несколько минут спустя они уже входили в «Холидей инн». Отель был битком набит репортерами всех мастей, национальностей и стран. И пусть они считались соперниками, но обстоятельства и постоянно грозившая опасность сплотили этих людей, всегда готовых прийти на помощь друг другу. И сейчас они делились новостями:
— …восстание в Черногории…
— Налет на Вуковар…
— Прямое попадание в больницу в Петрово! Село…
Жан-Поль Юбер получил новое назначение и уехал, Дейне ужасно его не хватало.
Как-то утром, выйдя из отеля, Дейна увидела в переулке того однорукого мальчишку. Йован открыл дверцу нового «лендровера».
— Доброе утро, мадам.
— Доброе утро, Йован, — рассеянно бросила Дейна и направилась к мальчику. — Здравствуй.
Тот не ответил.
— Как будет по-словенски «доброе утро»? — обратилась Дейна к Йовану.
— Добре утро, — ответил за водителя мальчик.
— Так ты понимаешь по-английски? — удивилась девушка.
— Может быть.
— Как тебя зовут?
— Кемаль.
— Сколько тебе лет, Кемаль?
Вместо ответа оборванец повернулся и зашагал прочь.
— Опасается незнакомых людей, — вздохнул Йован.
— И правильно делает, — вздохнула Дейна. — Я тоже.
Когда несколько часов спустя машина снова подъехала к отелю, Кемаль уже ждал у дверей, и не успела Дейна выйти, как мальчишка выпалил:
— Двенадцать.
— Что? — недоуменно переспросила девушка. — А, поняла.
Слишком мал для своего возраста. Она взглянула на пустой рукав драной рубашки и хотела спросить, как это случилось, но вовремя воздержалась.
— Где ты живешь, Кемаль? Может, мы отвезем тебя?
Мальчик гордо пожал плечами и отошел.
— Ну до чего же невоспитанный сопляк! — пробурчал Йован. — Никакого уважения к старшим!
— Может, он потерял его вместе с рукой? — тихо ответила Дейна.
Вечером в ресторане отеля репортеры оживленно обсуждали последние новости.
— ООН наконец решила вмешаться! — радовалась Габриелла Орси.
— Давно пора.
— А по-моему, слишком поздно.
— Никогда не поздно пытаться покончить
На следующее утро телетайп принес два сообщения. Одно — о договоре, заключенном между США и ООН. Другое — о полном разрушении здания сараевской газеты «Освобождение».
— Вашингтонские корреспонденты дадут информацию о договоре, — сказала Дейна Бенну. — Давай делать репортаж об «Освобождении».
Она стояла перед руинами здания, в котором когда-то размещалось «Освобождение». Глазок на камере налился красным цветом.
— Люди умирают здесь каждый день, а дома превращаются в развалины. Но этот погиб как герой. Тут печаталась единственная независимая газета Сараево «Освобождение», сотрудники которой не боялись говорить правду. Когда бомба попала в здание, они перешли в подвал и там продолжали работу. Когда в городе не осталось ни одного газетного киоска, репортеры выходили на улицы и сами становились продавцами. Их газета призывала к свободе. С гибелью «Освобождения» умерла еще одна надежда на свободу.
Мэтт Бейкер жадно ловил каждое слово, не сводя глаз с экрана.
— Черт возьми, она молодец! — Он повернулся к заместителю: — Немедленно отдайте распоряжение купить Эванс собственную передвижную спутниковую телестанцию. И побыстрее!
— Да, сэр.
В номере Дейны оказался незваный посетитель. Полковник Гордан Дивьяк небрежно развалился в кресле и даже не подумал встать при виде девушки. Та застыла на пороге:
— Никто не передавал, что у меня гость.
— Это не дружеский визит. — Пуговичные черные глазки презрительно сощурились. — Я видел ваш репортаж об «Освобождении».
— И что же?
— Вам позволили въехать в страну, чтобы передавать последние новости, а не выносить собственные суждения!
— Я ничего не…
— Не сметь перебивать меня! Боюсь, ваши понятия о свободе не совпадают с нашими! Ясно?
— Нет. По-моему…
— В таком случае позвольте объяснить подробнее, мисс Эванс. Вы только гостья в моей стране. И возможно, шпионите для своего правительства.
— Я не…
— Вам уже было сказано: молчите и слушайте! Я предостерегал вас в аэропорту: мы тут не в игрушки играем. Идет война. И всякого, уличенного в шпионаже, будут судить по законам военного времени.
От этого тихого голоса мороз шел по коже. Полковник поднялся:
— Это последнее предупреждение.
Дейна уставилась в спину Дивьяка. Он ее не запугает! Ни за что! Пусть говорит что хочет. Она смертельно боялась.
Вскоре от Мэтта Бейкера прибыла посылка — огромный ящик с шоколадом, конфетами, гранолой[ 10] , консервами и другими продуктами. Дейна с трудом дотащила коробку до вестибюля, где щедро поделилась с собратьями по профессии. Восторгам не было предела.
[10] Овсяные хлопья с орехами и курагой.