Топить печаль в бушующем пламени
Шрифт:
Путеводный свет становился все слабее и слабее, пока, наконец, не превратился в обычную монету. Сюань Цзи отозвал ее обратно, и, стоило только монете коснуться его руки, как она тут же сгорела дотла.
— Как обстоят дела? — Ван Цзэ, как человек, принадлежавший к водному классу, обязан был стоять во главе. — Разве наш командир не взорвал гробницу? Откуда взялись жертвенные письмена? Кроме того, брат дух меча, ты хочешь сказать, что принц гаошаньцев не был Бедствием? Тогда кто же это? Неужели в этой гробнице было запечатано что-то еще?
В другой части катера очнулся слепой, которого Чжан Чжао
Заслышав его смех, Чжан Чжао вздрогнул. У него волосы встали дыбом. Молодой человек отступил на шаг.
— Над чем ты смеешься?!
— Понял! — просиял слепой, и его белые глаза становились все более и более пугающими. — Я понял!
— Ты... что ты понял? — кукла тоже была прикована наручниками к борту, но половина ее тела была погружена в воду. В данный момент она была слегка напугана и чувствовала, как что-то движется у нее под ногами. Одно за другим, со дна всплывали тела детей и со странными улыбками проплывали мимо нее.
— Неудивительно, я много раз говорил организации, что Янь Цюшань слишком осторожен, он ни за что бы не согласился открыться нам. Ему нельзя было доверять. Но организация не стала меня слушать. Теперь я понимаю, зачем нам нужен был именно он. Он был просто прикрытием. Нужно было лишь использовать его, чтобы заманить вас, маленьких рыбок, в сеть, — засмеялся слепой, — я такой умный!
Сюань Цзи невольно посмотрел на Шэн Линъюаня.
Если речь шла об Управлении по контролю за аномалиями, то об этом не стоило даже беспокоиться. В Управлении была сильная нехватка данных. Если бы Янь Цюшань намеренно не оставил «Фэншэнь» улики, Управление могло бы так ничего и не узнать, даже проведи оно сотню таких жертвоприношений. Не было никакой необходимости в излишних мерах предосторожности.
Тогда, их целью мог быть лишь…
Шэн Линъюань склонил голову и рассмеялся.
В последний раз в Дунчуане он использовал Алоцзиня в качестве приманки, чтобы удар молнии помог стоявшей за кулисами белой тени проявить себя. Теперь его противник, похоже, вернулся.
— Среди гаошаньцев действительно было Бедствие, — сказал Шэн Линъюань, — некогда он был известен как правитель клана гаошань... Вэй Юй.
Едва это имя слетело с губ Шэн Линъюаня, как в голове Сюань Цзи тут же мелькнуло воспоминание. В его сознании возник соответствующий образ — высокий мужчина в роскошной одежде, с тщательно подстриженными бородой и висками. На первый взгляд он выглядел вполне достойно.
— Что я могу сказать о правителе Вэй Юе? — пока Шэн Линъюань говорил, их катер окружали детские трупы, что покоились в гробнице Вэй Юня. Снова поднялся ветер. Шэн Линъюань сунул руки в карманы, слегка наклонился вперед и посмотрел на тельце, которому почти удалось забраться на борт. — Он слишком многого хотел. Жадный, глупый, безнадежный… К тому же он был старым и уродливым.
В этот момент все покачивающиеся на воде трупы разом открыли глаза!
Ван Цзэ вздрогнул и едва не задохнулся от страха. Полупрозрачная водяная стена поднялась и окружила катер, преградив мертвецам путь.
— Брат дух меча, мы государственные чиновники, давай не будем переходить на личности.
Гу Юэси взволнованно
— Правитель Вэй Юй тоже был похоронен в этой подводной гробнице? Это что, парная могила?
— Нет, — отозвался Шэн Линъюань, — это мы5...
5 Линъюань вновь использует местоимение ? (zhen) — Мы (император о себе).
Стоявший рядом с ним Сюань Цзи поспешно закашлялся, стараясь намекнуть Шэн Линъюаню. Но Шэн Линъюань, похоже, находил все это крайне интересным. Он улыбнулся юноше, моргнул и тут же добавил:
— Он был убит людьми, подвергся казни тысячи порезов.
— Казнь тысячи порезов? Линчи? Но если это Бедствие вырвется на свободу, куда ему будет деться? Наш командир не сказал… — Ван Цзэ не договорил, внезапно осознав кое-что. — Твою мать!
Глава 58
«Линъюань, я…»
Трупы начали карабкаться вверх по водяной стене. Вдруг, под катером забурлило, и он начал подниматься вверх. Тела скопились под дном, и подняли лодку в воздух!
Когда катер накренился, луч прожектора скользнул по воде и осветил кромешную темноту глубин. Дети вцепились в борт, раскрыли рты, обнажив неровные зубы, и запели в унисон, словно жуткий хор.
— О чем голосят эти чертенята? — осведомился Ван Цзэ.
— Род не прервется, Бедствие не умрет, — пробормотал Сюань Цзи. — Вы… смертные. Ты еще помнишь, на сколько частей разорвал мое тело?
— Я знаю, что ты хорошо понимаешь язык мертвых, но не нужно переводить слово в слово, достаточно объяснить общий смысл! — воскликнул Ван Цзэ.
Слова, что произносили эти дети, не были «языком мертвых», это был древний изящный язык, бывший в ходу три тысячи лет назад. До этого дня Сюань Цзи лишь мельком слышал его. Если описать уровень его знаний, то юноша больше напоминал человека, собиравшегося набрать четыреста двадцать пять баллов на экзамене по английскому языку, глядя одни только американские сериалы без субтитров. Ему вновь нужно было угадывать смысл, исходя из контекста и жестов действующих лиц.
Но вдруг он обнаружил, что изящные слова был ему так же хорошо знакомы, как и его родной диалект. Между ними больше не было такой огромной пропасти.
Он даже вовремя заменил «Шэн Сяо» на «смертные», чтобы избежать разоблачения личности Шэн Линъюаня.
— Помню, — стоявший неподалеку от него Шэн Линъюань, казалось, стремился устроить на борту настоящий хаос. Он спокойно перешел на старое наречие, — сто восемь частей, палач был не слишком искусен.
Дети хором засмеялись. Это был самый раздражающий звук. Они говорили, и их голоса смешивались с шумом волн:
— Здесь сто восемь трупов.
Как только они затихли, один из мальчиков вспыхнул, превратившись в сияющее лезвие, и устремился прямо к Шэн Линъюаню. Все произошло так быстро, что никто из присутствующих и глазом моргнуть не успел.
В мгновение ока Шэн Линъюань отступил на полшага назад, разминувшись с ребенком, но на тыльной стороне его ладони все равно остался порез.
Сюань Цзи подсознательно прикрыл собственную руку. На какой-то миг юноше показалось, что ранили его самого, и его душа затрепетала.