Топить печаль в бушующем пламени

Priest P?

— Каких только в мире нет чудес. Этот клинок бесполезен. Обычная заготовка.

Сюань Цзи внезапно почувствовал себя неловко. Он сделал несколько шагов вперед, схватился за рукоять меча и упрямо выхватил оружие из рук Шэн Линъюаня.

Шэн Линъюань поднял на него взгляд. Но этот маленький демон так часто вел себя невежливо, что он не придал этому никакого значения.

Чжан Чжао смутился.

— Босс, подождите минутку. Я запутался. Что значит «заготовка»? В чем разница между обычным мечом и драгоценным?

Шэн Линъюань произнес:

— Обычные мечи сделаны из обычного железа, в то время как «драгоценные мечи» клана гаошань создавались

из живых существ. Родившись, дух поглощал окружавший его металл, превращая его в оружие. Когда Вэй Юнь прибыл во дворец, Вэй Юй уже отдал приказ отравить сирот. Они были обречены. Даже если бы ему удалось превратить их в духов, времени ему хватило бы лишь на то, чтобы растопить одну печь.

По мнению Его Величества, в такой ситуации мог выжить только кто-то один. Если бы выбирать пришлось ему самому, вне всяких сомнений он выбрал бы того, кто обладал наибольшим потенциалом.

Однако Вэй Юнь был совсем другим. Он был трусливым и робким, и всегла шел на уступки. В его глазах выбор одного ребенка в качестве инструментального духа не был попыткой спасти одного. Это было предательством ста семи.

— Вэй Юнь был мастером «Всеслышащим», он страстно желал добиться исполнения своей мечты. Он не хотел выбирать, он хотел расплавить все сто восемь духов в одной печи.

— И ему это удалось? — спросил Чжан Чжао.

— Конечно, нет, — равнодушно ответил Шэн Линъюань. — К тому времени знания клана гаошань об очищении инструментальных духов были утеряны. Любой, кто смог дважды ударить по железу, считал себя «мастером». Вэй Юнь был последним «Всеслышащим». Не знаю, каким великим заблуждением он был, но он и обычный-то меч починить не мог. Как он мог сделать то, что не смогли сделать его предшественники? Однако в тот день он так разволновался, что поклялся принести себя в жертву плавильной печи. Вероятно, Небо поверило в его искренность и ему действительно удалось добиться результата. Он смог создать настоящее сокровище, более ста «драгоценных мечей», о которых говорилось в записях подразделения Цинпин. Но никто не знал, где они на самом деле были спрятаны.

Услышав это, Сюань Цзи опустил глаза и внимательно посмотрел на клинок в своей руке. Вдруг, словно что-то почувствовав, он оглянулся на Чжичуня: «Нет, «драгоценный меч» действительно обладал душой, иначе он не смог бы создать это тело»

— Ты много знаешь о тайном искусстве очищения, — небрежно сказал Шэн Линъюань, обратившись к Сюань Цзи. Вероятно, устав от путунхуа, он вновь перешел на изящный язык. — Откуда? Набрался опыта в Чиюань, пока собирал бесполезное ржавое барахло?

Сюань Цзи опешил. У него даже не было времени подумать о том, откуда Шэн Линъюань узнал, что он собирал инструментальных духов. Эти простые слова разбили Сюань Цзи сердце, окончательно подтвердив его догадку. В мыслях Его Величества сломанный меч был лишь ржавым бесполезным барахлом.

В тот год, когда он уничтожил всю знать клана гаошань и вынудил их правителя подать в отставку, он был зол на Вэй Юя, посмевшего окунуть палец в котел с супом⁴. К тому клинку это не имело никакого отношения.

⁴ ?? (ranzhi) — окунуть палец в котел с супом (обр. в знач.: пристроиться к чужому пирогу, урвать кусочек).

Сюань Цзи казалось, что они с детства зависели друг от друга. Казалось, что... в сердце этого человека всегда было для него место.

Пока в душе юноши бушевала буря, Шэн Линъюань молча повернулся

к Чжичуню.

— Да, драгоценные мечи действительно обладают душой. Иначе он не смог бы создать себе тело. В тот год Вэй Юню удалось очистить более ста клинков, но у всех у них был лишь один дух — единственный в мире... дух меча с несколькими телами.

Прибыв в заваленный трупами дворец, Его Величество действительно ощутил «рождение» этого духа. Но, как бы он не искал, он так ничего и не нашел. Тогда ему казалось, что все это было лишь иллюзией, вызванной большим количеством неудач.

Неудивительно, что за тысячи лет существования Чжичуня никто и никогда не слышал об этом удивительном драгоценном мече.

В конце концов, он стал последним творением Вэй Юня.

Вэй Юнь не доверял ему. Даже умирая, он не отдал ему настоящий клинок. Но жизнь поистине непредсказуема. Кто знал, что через три тысячи лет он будет держать этот меч в руках. Судьбу не изменить.

Гу Юэси проследила за взглядом Шэн Линъюаня, ее зрачки превратились в две узкие щелочки. Внимательно осмотрев замерзшие тела, она вновь подняла глаза на Чжичуня. Сама не зная почему, она вдруг резко вскинула голову.

— Это же…

— Так тебя зовут Чжичунь, — мягко сказал Шэн Линъюань тоном, похожим на древнюю русалочью песню. — Это действительно в духе Вэй Юня. Неудивительно, что даже когда твое тело оказалось уничтожено, твой бессмертный дух не исчез.

Красные от усталости глаза Гу Юэси внезапно загорелись странным огнем:

— Ты хочешь сказать, что, даже если его лезвие сломано, Чжичунь все равно может жить в другом теле?

Шэн Линъюань улыбнулся, но ничего не ответил.

— Командир Янь, ты слышишь меня? Командир Янь, ты должен как следует постараться, ты…

— Жертвенные письмена, — стоявший посреди моря Чжичунь внезапно открыл рот. Казалось, он слишком долго молчал. Он запинался даже сильнее, чем Шэн Линъюань, когда впервые пришел в этот мир. — Это я их написал.

Лицо Янь Цюшаня стало таким, словно его ударили мечом.

— Яд призрачного острова разъел мой клинок. Лезвие сломалось, но я внезапно обнаружил, что все еще был жив... Однако, ты больше не мог меня видеть. Никто не мог меня видеть, а я, как не старался, никак не мог вспомнить, кто я такой... Мое сознание помутилось. — Чжичунь печально посмотрел на Янь Цюшаня и с трудом проговорил, — на самом деле… Я все это время следовал за тобой.

Стоило только Сюань Цзи услышать слова: «Никто не мог меня видеть, а я, как не старался, никак не мог вспомнить, кто я такой», — как до ушей всех присутствующих донесся тихий всплеск. Юноша разжал пальцы и случайно выронил холодный клинок в море.

Но все взгляды сейчас были устремлены на Чжичуня, никто и не заметил, как меч выскользнул у него из рук.

— Лишь недавно... я начал постепенно просыпаться и что-то чувствовать.

— Что чувствовать? — спросил Ван Цзэ.

— Мой… клинок. — ответил Чжичунь. — Порой он словно отдалялся от меня, порой приближался… Я последовал за ним... Я последовал за ним и оказался здесь. Однако, у меня не получалось проникнуть ни в один из мечей. Все клинки были запечатаны в стене, удерживаемые внутри каким-то сильным заклинанием. Я не мог больше ни о чем думать. Моя память погрязла в тумане. Я лишь смутно чувствовал, что кто-то ищет меня... Я хотел вернуться домой… Вернуться к нему. Я метался среди этих могил и постоянно кричал. Но не было никого, кто мог бы меня услышать. Холодные стены гробницы не пропускали ни звука.