Топить печаль в бушующем пламени
Шрифт:
Слуга в ужасе затаил дыхание. Мгновение спустя охранник вновь обернулся к нему и произнес
— Его Величество сказал действовать в соответствии с правилами Министерства обрядов9.
9 ?? (libu) — устар. Министерство церемоний (обрядов) — ведало государственным церемониалом и экзаменам.
Слуга промолчал.
Только это и больше ничего?
Но охранник решительно добавил:
— Его Величество также сказал, что, поскольку вдовствующая императрица покинула этот мир, его сердце охватила тоска и он больше не желает никого
Услышав ответ, слуга больше не осмеливался задавать вопросы. Ему пришлось вытереть слезы, пролитые по почившей императрице. Он быстро спустился по лестнице и завернул за угол, но любопытство взяло верх, и слуга попросту не мог не оглянуться на зал с плавильной печью. Словно во сне он увидел, как из-под закрытых дверей струилась кровь.
Слуга опешил. Он с силой протер глаза, но больше ничего не увидел.
А в это время Шэн Линъюань сидел в глубине зала и что-то жег на голубоватой плитке. Он терпеливо ждал у огня, глядя на то, как исчезают бамбуковые дощечки с надписью: «Искусство ковки золота». После этого он вытащил откуда-то маленькую коробочку и без сожаления бросил ее в огонь. В коробочке лежала вырезанная из дерева кукла и шелковый свиток, который он так и не потрудился раскрыть... Наконец, в огонь отправился и камень Наньмина, вместе с запечатанным внутри него наследием.
Но он никак не желал гореть.
Задумавшись, Шэн Линъюань направил в камень сгусток черного тумана. Огненно-красное сокровище Наньмина, некогда принадлежавшее клану Чжу-Цюэ, мгновенно потускнело. Тьма зловещего проклятия окутала его, и молодой император резко отшвырнул камень в сторону.
Разобравшись с этим, Его Величество, слой за слоем, снял свою парадную одежду и вышел на середину зала.
На полу был начертан огромный кровавый массив. Постояв немного, Шэн Линъюань уселся на колени в лужу крови.
Все это время Сюань Цзи находился за пределами зала, тщетно сражаясь с невидимой преградой. Ему ужасно хотелось пробиться внутрь и броситься к юноше. Он ненавидел знания, полученные Шэн Линъюанем из книг, но еще больше он ненавидел массивы. Он не мог разрушить созданный Его Величеством барьер.
Сюань Цзи в смятении рухнул на колени. Больше всего на свете он жалел, что не может собственными руками разорвать эту границу. Он никогда так не презирал свое невежество, как сейчас.
— Живо уходи оттуда! Ты, сукин сын. Ты ведь не можешь умереть, правда? Что ты творишь?! Шэн Сяо! Ты…
Внезапно, проклятия закончились. С полными слез глазами Сюань Цзи наблюдал за тем, что происходило в зале, а затем душераздирающе закричал:
— Линъюань!!!
Бесчисленное множество клинков вонзались в тело юноши. На его коже постоянно появлялись раны и порезы, тут же снова исчезая без следа. Внезапно, пространство зала озарилось кроваво-красным сиянием.
Шэн Линъюань вытащил из груди сердце.
Он смотрел на собственное, еще бьющееся сердце так, словно это была лишь горстка подстриженных ногтей или отрезанная прядь волос. Клубившийся вокруг черный туман собрался в шар, закрывая зияющую в груди Его Величества дыру. Шэн Линъюань взмахнул рукой, и забрызгавшая пол кровь пришла в движение, собираясь в огромную алую сеть. Юноша обернул ее вокруг своего сердца, скрутил, затянул, и, наконец, уменьшил до цуня. На ладонь Его Величества упала кроваво-красная жемчужина, и он, не
Сидевший внутри массива Шэн Линъюань внезапно разделился на двух совершенно одинаковых людей. Юноши тут же обменялись растерянными взглядами. Выражение лица одного из них было равнодушным и спокойным, как у искусно вырезанной каменной статуи, но другой, напротив, казался невероятно уставшим. В глубине его глаз сквозила бесконечная печаль.
Тот из них, кто был более человечным, посмотрел на Сюань Цзи, да так пристально, будто действительно мог его «видеть». Но сразу после этого его силуэт превратился в легкое, как перышко, облачко голубого дыма. Дым просочился в фарфоровую вазу и исчез.
В зале с плавильной печью остался только «живой мертвец».
Подняв руку, «живой мертвец» прижал ладонь к груди. Смертельная рана тут же затянулась, не оставив на коже ни следа. Подняв свою одежду, юноша небрежно свернул ее и вдруг замер, словно о чем-то задумался. На его застывшем лице мелькнула странная улыбка.
Повернувшись к стоявшему неподалеку бронзовому зеркалу, он принялся тренироваться, терпеливо осматривая себя со всех сторон, пока его улыбка не стала такой же теплой, как и всегда… Будто она была нарисованная.
Вдруг, из-за дверей зала послышался чей-то голос. Голос сказал:
— Ваше Величество, человек, что был заключен в небесной темнице, скоро умрет.
Глава 89
Дань Ли очнулся в море крови. Неся в себе жадность и гнев, он пришел в этот мир, чтобы потушить огонь. У Дань Ли был идеальный план, но смерть все равно настигла его.
— О, — Шэн Линъюань вытянул руку и слегка встряхнул ею. Кровь, покрывавшая все его тело, тут же испарилась. Молодой император напоминал фарфоровую куклу, его кожа была такой чистой и белой, ослепительно белой. — Какое совпадение, мы как раз собирались его навестить.
В голове Сюань Цзи было совершенно пусто, пока он не обнаружил, что не может приблизиться к Шэн Линъюаню на расстояние меньше трех чи. Несколько раз подряд наткнувшись на неприступную стену, Сюань Цзи не на шутку разволновался. Собравшись с силами, он вновь бросился к Шэн Линъюаню, но невидимый барьер отшвырнул его в сторону. Отступив на несколько шагов назад, юноша покачнулся и рухнул на землю у корней османтусового дерева, росшего во дворе зала с плавильной печью. Падая, он зацепил одну из веток, и та беспрепятственно прошла сквозь тело Сюань Цзи. Изумленно вскинув голову, юноша увидел, что едва распустившиеся цветы завяли, стоило только Шэн Линъюаню пройти мимо.
Шэн Линъюань, сукин ты сын, что же ты натворил?
Все то время, что Дань Ли находится в тюрьме, люди искренне верили, что императорского наставника поместили под «домашний арест». С давних времен человечество славилось своим скудным воображением. На самом же деле, владыка людей заточил Дань Ли в темницу, и тот уже больше года томился в кровавом пруду1.
1 ?? (xuechi) — будд. пруд крови (место для грешников в аду).
С него сорвали маску, обнажив ужасающий облик. На его лице целыми были только глаза, нижняя же часть была полностью обожжена. За год заточения его плоть иссохла, и дряблая кожа обтянула кости, сделав Дань Ли похожим на голодного мертвеца.