Топка
Шрифт:
Маленький Топка сладко уснул.
Как Топка с комарами воевал
По-прежнему семья Топки Большого кочевала с одного места на другое. Подрастал Топка маленький, ему уже не нужна была люлька.
Стояло лето. Летом на далеком севере бывает время, когда солнце не закатывается. Оно делает круг по небу и одинаково ярко и ослепительно светит днем и ночью.
В конце лета бывает особенно много комаров и мошки.
— Ого, комар-пора наступает, — говорят эвенки. И действительно это время можно назвать комариной порой.
Тучи комаров и мошки висят в воздухе. Когда на севере удается очень теплое и сырое лето, мошки бывает видимо-невидимо. Тучи мошки такие огромные и густые, что даже солнце плохо видно.
Тяжелая это пора и для людей и для животных.
Доживая свои последние осенние дни, комары и мошка особенно надоедливы и злы. Даже оленей в это время трудно пасти: мошка и комары заедают их в кровь. Приходится стадо гнать на высокие безлесные места, где бы ветер отгонял от них проклятых насекомых.
Топка маленький давно не выходил из чума. Почти все лето он болел. Мать натирала его оленьим жиром и, старательно согрев у костра, бережно завертывала в мягкие оленьи шкуры.
Топка выздоровел...
Однажды сидел он в чуме и играл рыбьими косточками. Мать тут же обделывала шкурку белки.
Вдруг Топка закричал:
— Ой, мама, кто-то меня иголкой уколол, ой больно!..
— Дурачок, — сказала мать, — это тебя комар укусил. Ты сильнее комара, отбивайся от него ручками.
Топка приготовился и ждет злого комара.
Вдруг слышит Топка, кто-то у самого уха красиво на дудочке играет, тоненьким-тоненьким голоском:
— Дзииинь-зии-зии-зиинь...
Понравилось это Топке, опустил он руки и слушает.
Но опять как вскрикнет:
— Ой, мама, меня дудочка в щеку укусила!
— Дурачок, — рассмеялась мать, — это хитрый комар тебя укусил, это он так поет. Ты сильнее комара, — отбивайся от него ручками.
Вышел
А комаров туча. Облепили они бедного Топку, в кровь искусали, не мог Топка от них отбиться и заплакал:
— Ой, мама, не боятся меня комары... Ой, больно!..
— Дурачок, — ответила ему мать, — разве можно одному воевать с тучей. Тучу комаров надо бить дымом.
Она быстро развела огонек, подбросила в пламя гнилушек и смолевых щепок. От костра поднялась полоса черного и едкого дыма. Легкий ветерок налетал на пламя костра; он то собирал дым в черные кучи, то рвал их в клочья, то вновь растягивал в длинную густую ленту.
Не понравилось это комарам, отлетели они от бедного Топки. Обрадовался Топка и сквозь слезы крикнул:
— Ага, испугались меня, я сильнее вас!.. — и опять звонко запел свою песенку.
Среди лесной тишины вновь слышался его тонкий голосок. Далекое эхо вторило ему и терялось в синеве гор.
Ловите этого зайца! Ловите!
Мать Топки маленького готовила жильные нити.
Она взяла из своей кожаной сумочки пучок сухих оленьих сухожилий, размяла его руками и отделила несколько прядей. Затем брала по две тоненьких нити, старательно муслила их слюной и сучила на голом колене крепкую жильную нить для шитья.
Укутанный по уши в оленьи шкуры, Топка маленький сидел рядом.
Вошел отец, посмотрел и сказал:
— Кому обнову шить надумала?
В глазах матери сверкнул огонек гордости, лицо расцвело улыбкой:
— Уже два года как не носит твой Топка штаны с задней прорехой. Я шью ему штаны настоящего охотника.
— Ого, — обрадовался отец, — хорошее дерево растет вверх, мой Топка тоже растет вверх. Эка, радость!
— Седьмую зиму будет встречать твой Топка, — ласково добавила мать.
— Лыжи пора готовить сыну, — заботливо ответил отец и посмотрел на сына.
Топка маленький был доволен. Новые штаны из мягкой оленьей кожи, настоящие лыжи — что может быть лучше? Вот только ружья нет. Топка маленький деловито спросил:
— Ружья у меня нет. Как белку убью?
Рассмеялись и мать и отец. Отец сказал:
— Сделаю тебе лук, из него даже дедушку медведя можешь убить.
Топка маленький закричал от радости и готов был прыгать по чуму, но вспомнил, что сидит без штанов — успокоился.
Залаяли собаки, отец Топки вышел из чума. По склону горы шагали олени, из далекой тайги приехало несколько семей. Свои остроконечные чумы они поставили рядом с чумом Топки Большого.
Слышались ровные удары топоров, люди ставили около чумов высокие колышки для просушки одежды, обуви, для привязывания оленей. Усталые олени, освободившись от тяжелого груза, торопливо шагали в тайгу искать сочный мох. Собаки вертелись у людей под ногами, надоедливо мешали. То там, то тут слышалось:
— Цыть! Пшла!..