Топор гуманиста

Тюрин Александр Владимирович

– И тогда я сольюсь с чем-то как пиво с водкой?

– Послушайте, господин Шигимонт-Микитов, Слияние – это не какая-нибудь гадость.

– Не верю. Я ведь сам придумал это словцо.

– За что большое спасибо, мы всегда рассчитывали на ваши способности. Но и вы должны быть благодарны, что мы нашли им применение.

– Благодарствую, я еще способен не сидеть взаперти, а гулять сам по себе.

На эту реплику доктор

почему-то не отреагировал должным образом.

– А гулять вам еще рано, господин Шигимонт-Микитов. Вот подправите фильтр, прозреете и пойдете. Научитесь видеть мысли, чувства, жизненные силы, может даже судьбу и тогда гуляйте на здоровье. Вы хотите увидеть улыбающуюся Фортуну?

– Каким местом она мне будет улыбаться, доктор? Не задним ли?

– Вы тогда зайдете к ней спереди. Вы сами выберете ту судьбу, которая вам нужна, а ненужную отдадите другому. Это и есть наивысшая свобода.

– Умеете вы зубы заговаривать. А где, кстати, мисс Коэн?

Доктор Деларю мановением руки включил еще один монитор. Там я увидел Бекки в компании Хелен. Экран есть экран, но я, кажется, различал похотливый блеск в глазах мисс Федорчук – ясное дело, ее интересуют объекты того типажа, к коему относится мисс Коэн. Неприятно, но возможно именно этот факт продлит земную жизнь моей напарницы.

– Довольны, господин Шигимонт-Микитов? Ваша напарница в дружеской компании, ваша жена занимается ботаникой, ваш сынок где-нибудь на средиземноморском солнышке.

– Прекрасно, все пристроены, кроме меня. А меня куда?

Доктор Деларю перешел на русский, чтобы было доходчивее.

– Дивно устроен этот мир, в самом деле его Создатель постарался. Солнышко светит, травка зеленеет, зверье бегает, пернатые летают, рыбка плещется. И меж тем мириады существ, которые населяли и населяют эту планету, решают только две главные задачи: не сдохнуть раньше времени и успеть размножиться. И ничего другого. От микроба до человека не ставятся никакие более высокие цели. Правда у высшего разумного примата инстинкты выживания и продолжения рода дополнились некоторыми обертонами, но простая суть осталась прежней – уцепиться за жизнь. Даже самоубийцы, даже голые-босые аскеты хотят того же. Жить хотя бы в памяти ближних, жить хотя бы на том свете, размножиться хотя бы в информационном смысле.

– Вы имеете, что предложить взамен?

И тут доктор Деларю понес откровенную демагогию.

– Да, наши цели не совпадают с интересами отдельной личности, они выше ее. Нас интересует не конкретная жизнь, а общий жизненный поток, который не озабочен выживанием и размножением.

– Я кое-что слышал на эту тему, поэтому смотрю в корень – что вы собрались уничтожить?

– Цивилизацию.

Да, круто замешано. Паранойя на высшем уровне. Однако, достаточно вспомнить микрочипы, чтобы отметить хорошее техническое обеспечение современного сумасшествия. Я не порицаю доктора, ведь он столько

времени работал со психами. Сапожник без сапог, а психиатр без ума.

– А что вам в ней не нравится?

– Всё нравится. Просто она подошла к концу и ее надо утилизовывать.

– Как это, к концу?

– Сколько ресурсов перемалывается зря, сколько сил уходит впустую – на недолговечные модные побрякушки, которые живут один сезон. Пародоксально звучит, но для Слияния всё готово: отдельные человеческие особи так зациклены на себе и в то же время так похожи, так стереотипны в своем поведении.

– Отчасти согласен. Надо больше думать о других, о тех, кому не повезло. Скажите это парням с Уолл-Стрита, чтобы меньше выкачивали из Азии и Африки. И посмотрите, доктор, сколько еще есть людей, которые кладут жизнь на достижений высоких целей, сколько спортсменов, скалолазов, путешественников, которые торопятся рискнуть жизнью ради неведомого.

– Они торопятся попасть в медиа и участвовать в рекламных кампаниях. А начинают от скуки, когда успешно насытили внутренние органы и хотят внести свое имя в какую-нибудь книгу рекордов.

Вот поц. Я понимаю, вещал бы это какой-нибудь отшельник и аскет, а то ведь сидит передо мной мелкий субъект с ухоженной бороденкой и хитрыми жадными глазками.

– Религия, христианская я имею в виду, тоже говорит о личном спасении, и о продолжении отдельного существования в лучшем мире даже после смерти.

– А восточные, если вы в курсе, о растворении в абсолюте.

– Вы бывали в настоящих переделках, Деларю? Если бывали, то, наверное, заметили, что хочется и помочь товарищам, и в то же время уцелеть как особь.

– Я был военным врачем в специальном подразделении. В случае войны предстояло действовать на вашем Кольском полуострове. И я заметил, что в минуты сверхопасности человек отрешается от самого себя и начинает смотреть на все со стороны. И вы тоже наверняка это замечали, судя по вашей непростой биографии. Так вот, мы хотим, чтобы каждый существовал именно "со стороны", причем, не только в состоянии шока, но и всегда. Всегда. И тогда резко возрастет взаимосвязь каждого с живыми и неживыми элементами мира.

– Пожалуй, в этом что-то есть. Однако никоим образом не годится для массового и практического применения. Надо еще порабоать с теорией, доктор.

– Я так и знал, что ты меня поймешь, Ник.

– Ник? Мы разве уже подружились?

– Безусловно. Ты просто не заметил этого. Зови меня Клод.

У Клода зазвенело в пиджаке. Доктор-мудодей достал телефон и немного побормотал в него.

– Ну, Ник, ты – счастливый человек,– сказал он, завершая воспитательно-преобразовательную беседу.– Сейчас столь многое будет всплывать в твоей голове, появляться перед глазами, лезть в уши. Ты не борись с этим, иначе застрянешь над пропастью. Двигайся вперед.