Топот бессмертных
Шрифт:
– Чего? – смешно сорвался в высокие ноты голос урода. – Ты чё сказал, то… чувачок?
– Хохма! – заорал в ответ Саня. – Ты сталкер Хохмач! Хохмачов!
Жуткий монстр переступил, качнулся и сел прямо на ноги Аспирина, едва не переломав. А потом неожиданно застонал и наотмашь врезал кулаком по своей уродливой клешне.
– Хохма-а-а-ччч!.. – простонал он и прокаркал, как птица: – Хохмачов… Хохмачов…
Самая жуткая и нереальная догадка поразила измученный мозг Аспирина. Но бродяга был готов ко всему. Он знал, насколько сложна для человека логика Зоны. Вопрос сорвался с
– Три года назад! Ты был со мной во время набега на китайский военный склад под Хэлуном! Я помню это. Ты – помнишь?!
Старик немного отполз назад и медленно, словно не веря самому себе, произнес:
– Кажется… помню. Хэлун… Хохмачов… Я и есть – Хохмачов!
Аспирин был почти готов к такому повороту событий, но как только монстр признал свою личность, тут же засомневался. Память упорно рисовала сцену, в которой Рыжняк выписывал на «скорбной» доске хотеля имя погибшего. Имя было «Х-О-Х-М-А-Ч» – по буквам. Типа, пусть земля будет пухом. Аспирин вспомнил стопку, накрытую коркой хлеба, и речь Рыжняка на поминках лучшего друга.
– Хохмач сдох, – неуверенно сказал сталкер.
И, помолчав, добавил:
– Ты зомби.
Глухой стон вырвался из груди старика.
– Лучше быть зомби! – Старик закашлялся. – Лучше быть трупом, чем так вот…
И он снова врезал по левой руке.
Аспирин прищурился. Старый черт сталкер Хохмач, или то, что его напоминало, выглядел кошмарно. Но эти пронзительно голубые глаза, этот прищур из-под густых бровей, этот взгляд спутать было нельзя… Нет, мать твою, ошибки быть не могло. Аспирин слишком четко и хорошо помнил эти гребаные черты.
– Хохмач… – потрясенно обронил Аспирин, почти теряя дар речи. – В натуре, ты – Хохмач.
Ужасное существо обрадованно поднялось, стряхивая «человеческой» рукой грязь с коленей. Открыло рот и тут же его захлопнуло. В разверстой на мгновение пасти сталкер увидел острейшие иглы зубов – в несколько рядов, словно у акулы… Опустив взгляд вниз и впервые обозрев всю фигуру монстра с головы до ног во весь рост, заметил, что издохший Хохмач был одет, как ни странно, в легкий армейский бронежилет и простой комбинезон военного образца. Через плечо его на широкой кожаной перевязи висел огромный ствол. На глаз Аспирин прикинул, что жуткое оружие представляет собой, вероятно, необычный гибрид «гатлинга» и «отбойника», причем стреляющего, судя по всему, дробью или картечью – об этом свидетельствовал калибр оружия, близкий минимум к четырнадцатому. Приглядевшись, Аспирин заметил также два арта – «браслет» и «этак». Очевидно, в совокупности оба артефакта создавали какую-то мини-аномалию, разгоняющую механизм псевдодробовика до необходимого предела.
– Хохмач и есть! – радостно и неожиданно бодро вздохнуло чудовище. – Точно!!! А ты сам-то кто, братишка? Родной ты мой! Дай-ка погляжу… Ведь ты меня знаешь, верно? Значит, и я тебя опознаю… Ёпта, да неужели? Саня-Ацетон?!
– Аспирин, – поправил Аспирин.
– Да мне пох! – совсем по-человечески заржал монстр. – Все так же наркоманишь? Трава есть?
– Завязал.
– Да ну на? – Клешненосец необычно закряхтел-захихикал, мотая головой, словно от удовольствия. – Не-е, мля, помню-помню. И случай
– Я те пока не приятель, – обронил Аспирин глухо, подозрительно смотря на собеседника, словно на мираж или призрак. – И, Хохмач, одно уточнение для тупых. Ты же сдох.
Аспирин стоял безоружный. В том смысле, что его автомат лежал хрен знает где, в стороне, далеко за спиной сталкера. Но нож – тот самый, которым Белошапочка приловчился вскрывать уникальные мозги телекинетиков, – нож висел на поясе. И Аспиринушке стало внезапно по фиг, кто тут мутировавший монстр, а кто обосравшийся хомо сапиенс. Клинок грел бедро, и ладонь зудела. На всякий случай Аспирин сделал шаг назад и спросил прямо, без политесов:
– Один вопрос, чувачок. Как ты здесь выжил? Дом полон кинетиков, так? Они любят людей, не ошибаюсь? Однако специфической, я бы сказал, любовью.
Урод поднял голову и в упор уставился на сталкера. Эйфория, охватившая его за секунду до этого, мгновенно слетела. Снова обозлившись, монстр нахмурился и, чуть раздвинув кривые губы, продемонстрировал сверкающие клыки.
– А ни-как! – медленно, с расстановкой прохрипел он. – Ни-как не выжил.
Аспирин, как хищник, оскалился в ответ сам. Или улыбнулся. «Ах ты, гондон дырявый, – дружелюбно подумал он. – Хохмы хохмить со мной решил Хохмачов? Вкусные люди, сука…»
Готовясь к прыжку, Аспирин отодвинул ногу еще чуть дальше, и она неожиданно коснулась цевья автомата. Было темно, но уж трещотку-то свою старый бродяга не спутал бы ни с чем. Выходит, не обронил у двери, протащил за собой почти до монстра. Трещоточка ты моя, красотка! Мгновенно нащупав приклад, Аспирин зацепил носком ремень, дернул ногой, подкинул «калаш» в воздух и тут же перехватил родное оружие, отполированное за годы службы собственными пальцами. Ствол уперся в лоб нежити. Чудовище, однако, не шевельнулось.
Тогда, почувствовав в руках ствол и власть, Аспирин отпрыгнул назад на два шага.
«Вынести ему мозг, и весь базар, сука!»
Но Хохмачов, вернее, то, что от него осталось, сидел неподвижно и прижимал к груди уродливую руку, словно баюкая новорожденного младенца.
– Постой, – словно опомнившись вдруг, попросил он. – Я все расскажу, тебе. Не стреляй, пожалуйста. Я болен. Я просто болен!
– Чё, в натуре? – Злость, долго сдерживаемая Аспирином, теперь пенилась и клокотала. – А свинцовой пилюлей не полечить тебя меж зубов?! Могу, впрочем, и без трещетки устроить лоботомию. Хирургической методой, сиречь тесачком в лобешник. Не попрет?
– Стой, стой же! Ну прошу… Вот, смотри! – Хохмач выпустил клешню, которая резво поползла по полу и, достав из-под одежды ветхий наладонник, по полу толкнула его к сталкеру. – Там все, все записи того дня и последних лет. Вот батарея, неродная, Агаш приволок вчера.
– Агаш? Мутант-кинетик? Тебе?! Ты с ними, что ли? Ну-у, с-сука…
– Я объясню, объясню! – запричитал Хохмачов. – Ты ПДА только возьми… Много видел зомби, которые пользуют ПДА?.. И автомат мой забери тоже. Вот он, в углу. Мне так спокойнее будет. Да и тебе…