Тор. Дитя Асгарда
Шрифт:
– Это Алессандро Марчелло? – по комнате разливалась тихая музыка, где в основном превалировали струнные инструменты.
– Да. Концерт для гобоя в ре миноре.
– Анданте и спиккато, – добавила я, вспомнив ноты из школьного учебника.
Лео приподнял одну бровь.
– Мы разбирали его на уроках сольфеджио, – ответила я, разрезав застывший желток строго посередине.
– Ты умеешь играть на чем-то? – в его голосе сквозило явное удивление.
Я закатила глаза, тщательно пережевывая пищу. Поразительная осведомленность о моей жизни. Хотя, в этом есть и моя вина. Мама несколько раз просила сыграть
– На фортепьяно.
– И давно?
– Лет восемь, – неуверенно ответила я.
– Я никогда не слышал, как ты играешь, – в его интонациях улавливалась досада.
– И хорошо, зрелище не для слабонервных, – криво улыбнувшись, сказала я, отхлебнув сок из стакана.
– После игры моего братца на арфе, которой он порвал абсолютно все струны, не думаю, что меня что-то может потрясти до глубины души.
Я расширила глаза.
– У тебя есть брат?
Его тонкие губы превратились в ниточку. Лео испугался? Чего? Воспоминаний?
– Сводный, – поспешил уточнить он.
– Так у меня есть еще дядя?
– Не совсем, – уклончиво ответил Лео, откладывая книжку в сторону. – Я бы сказал, вы имеете гораздо большую степень родства, по сравнению со мной.
– Вот, как... а почему он никогда не навещал меня? – недоумевала я. Моя сумасшедшая семейка просто обожала совместные сборища.
Лео положил руки на стол, переплетая пальцы между собой.
– Далеко живет. Очень далеко, – ответил он, разглядывая мое лицо. Под пронзительным изумрудным взглядом стало не по себе. Я поспешила уткнуться в тарелку, сделав вид, что заинтересована в судьбе горошка.
– Счастливчик, – пошутила я. – Ему не приходилось слушать бесконечные разговоры дедушки о рыбалке.
Лео натянуто улыбнулся.
– Расскажи мне о своей семье, – аккуратно попросила я, прощупывая почву.
Брюнет никогда ничего не рассказывал о себе, своих делах и личной жизни. Он строго существовал во временном периоде “здесь и сейчас”. Загадка без прошлого, настоящего и будущего. Сколько скрывалось в этих изумрудных глазах с оттенком боли секретов и тайн? Наверно, в них можно утонуть. В тайнах, конечно, да и в глазах...
– Это неинтересная информация, – отмахнулся он, облокачиваясь на бархатную спинку стула. Неинтересная, значит? Почему мне кажется, что это не так?
– Твой брат... какой он?
– Сигюн, ешь молча. Ты чавкаешь, – пробурчал Лео.
Понятно, запретная тема. Лучше не спрашивать.
Остаток завтрака прошел в полнейшей тишине. Еще при самом первом взгляде на хмурого брюнета я все поняла про его плохое настроение. Появилась складка над переносицей, а скулы постоянно напрягались, играя мускулами под тонкой кожей. Тело застыло в немом напряжении, готовое сорваться с места и нанести удар по врагу. Во всяком случае, мне так казалось. Я пробормотала какие-то невнятные слова благодарности на выходе и поспешила скорее покинуть роскошные комнаты отеля. В таком состоянии Лео лучше не раздражать. На информационной стойке встретился все тот же мужчина в идеальном костюме и галстуке с витиеватыми красными узорами на черном фоне. Он расплылся в пошлой улыбке, завидев меня издалека, а затем произнес поставленным голосом: “Доброе утро”. Я лишь помахала рукой в ответ, пробегая
Я заскочила домой, сменив хэллоуинский наряд на привычные черные леггинсы, белый топик и персиковую рубашку из хлопка, оставив ее расстегнутой. Наспех соорудив конский хвост, попутно всовывая ноги в пастельные кеды “Converse”, я нацепила кольцо с огромным нежно-розовым камнем и тяжелое ожерелье в виде стайки золотых птиц. Несмотря на проявленную скорость, мне все равно не удалось успеть на первую пару. Я вбежала в аудиторию со звонком на перемену, приковав к своей персоне все внимание сонной группы. Мистер Уйат бросил на меня сердитый взгляд, но ничего не сказал. Я нечасто опаздывала на занятия. Либо я приходила вовремя, либо не приходила вообще.
– Где ты была? – прошипела Джессика, хватая меня за руку и уводя в коридор.
– У Лео, – честно призналась я. – А где была ты?
Она скорчила невнятную рожицу. Видимо, подруга тоже не ночевала дома.
– Вы куда-то исчезли, а твой телефон не отвечал. Ты меня жутко напугала.
– Прости, я вчера увлеклась коктейлем и меня в буквально смысле вырубило. В нокаут.
– С одного коктейля? – удивилась она.
Я кивнула.
– Ну, ты даешь! – Джессика звонко расхохоталась. Громкие звуки для меня сейчас подобно пытке.
– И я себя очень хреново чувствую. Такое ощущение, что в голове разместилась колокольня.
Я начала массировать виски.
– Это похмелье, детка, – заключила она, поправив прядь своих волос.
– Где ты ночевала? – спросила я после некоторой паузы, дождавшись, пока мимо нас прошествует целая толпа любопытных девушек. Среди них как раз находилась главная сплетница института – Кейт Батлер. Долговязая шатенка с огромными губами и миндалевидными глазами темно-синего цвета, которые выделялись на вытянутом лице. Девушка никогда не упускала возможности что-то где-то подслушать и придумать свою версию событий. Ей бы сценарии писать для мыльных опер, а она пошла на дизайнера квартир. Эх, такой ценный кадр пропадает.
Я перевела взгляд на вздыхающую Джесс.
– У парня.
– Ты помнишь, как его зовут?
Она снова вздохнула.
– Коулман, ты хоть предохранялась?! – вскрикнула я от возмущения. Просто верх безалаберности.
– Конечно, – Джессика коварно заулыбалась. – А вы?
Я опешила.
– Что?
Она скрестила руки на груди, облокачиваясь на стену.
– Ты же сама сказала, что напилась и переночевала у Лео.
– Я отключилась еще возле клуба. Я даже не помню, как оказалась в его номере.
Джессика выпятила губки.
– Жаль, первый раз и не помнишь... хотя, может быть так даже лучше. Свой-то я запомнила очень хорошо. Выпускной, старшая школа. Темный захламленный гараж, Рик Лепински дышит перегаром мне в лицо и шепчет грязные ругательства, – она брезгливо поморщилась. – Никакого удовольствия.
– Я просто ночевала у него.
– Откуда ты знаешь? Ты же ничего не помнишь?
Я открыла и закрыла рот, посмотрев вверх и силясь восстановить в памяти события последних десяти часов. Нет...