Тор. Разрушитель
Шрифт:
— Меч! Тор, дай мне свой меч! Я хочу сражаться!
Тор очень устал, да и находился слишком далеко, чтобы выбить из мальчишки дурь, как ему этого ни хотелось.
— Отвези их в безопасное место! — рявкнул он. — Позаботься об Элении и своей матери! Я задержу их, но, если я не справлюсь, тебе придется защитить родных. А теперь скачите!
Тор дождался, пока Лив перехватит поводья у Элении, и, заставив свою кобылу развернуться, прислушался. Псы больше не лаяли, но Тор и так чувствовал, что они рядом, собаки и люди. И они неумолимо приближаются.
Рука потянулась к оружию на перевязи. Конечно, Мьелльнир был более надежен, но сейчас любое движение причиняло Тору боль и стоило невероятных усилий. Правая рука не действовала, а левой он вряд ли удержит молот. Отчаяние, страх, печаль
Лошадка начала переминаться с ноги на ногу и повернула голову, опять собираясь укусить Тора. Фыркнув, она остановилась, хотя Тор гнал ее вперед. Опять налетел ветер — очень странный ветер. Он прошел над землей, не поднявшись и до колен Тора, взметнул снег искристой пылью, а затем, когда снежинки опустились на землю, снова утих. Следы на земле исчезли, как будто буря послала им один-единственный порыв ветра, чтобы помочь. Мысль об этом была смехотворна, но почему-то она внушала Тору страх. У него появилось ощущение, что он коснулся чего-то такого, о чем ему лучше не вспоминать. Издалека снова донесся лай, заставляя вернуться к более насущным проблемам. Тор осторожно обнажил меч левой рукой. Конечно, правой он сражался лучше, но и так сойдет. Если сражение вообще будет. Тор хотел избежать его любой ценой. Подумав немного, он поскакал назад, прямо навстречу врагам, а потом повернул на запад, переведя лошадь на иноходь, но еще не на галоп. При этом Тор старался оставить как можно больше следов. В конце концов, он не столько хотел избавиться от преследователей, сколько увести их подальше от Урд и детей.
Когда лай собак стал тише, он пустил лошадь рысью, а потом и вовсе остановился, пока враги не приблизились. Только тогда он продолжил свой путь, постоянно меняя направление и скорость.
Местность, по которой он скакал, постепенно начала меняться — плоская заснеженная равнина перешла в холмы, время от времени перемежавшиеся скалами и крупными валунами. Тут росли деревья и кусты — иссушенные или замерзшие в удушающих объятиях зимы. Попадались на его пути и небольшие рощицы. Если бы Тор не был так слаб, он спрятался бы в одном из боров, чтобы принять бой там, но сейчас ему оставалось только спасаться бегством. А если вдуматься, то у него не было права даже на это. Ему постоянно приходилось останавливать лошадь, и Тор понимал, что легко мог бы отделаться от врагов, но тогда они, возможно, нашли бы следы Урд. Чужой голос в его голове советовал ему так и поступить — дождаться, когда преследователи откажутся от погони, развернуться и атаковать их, превратившись из добычи в охотника. Но в этом случае ему придется рисковать жизнью Урд и детей, сделав их приманкой, а об этом не могло быть и речи.
Тору стало стыдно от этих мыслей. Помотав головой, он опять поскакал быстрее, и вскоре лай собак утих. Тор решил подыскать себе укрытие, какое-то место, где у него будет преимущество в бою.
Наконец он обнаружил холм, на вершине которого было много черных угловатых валунов. Направившись туда, Тор спешился и повел лошадь под уздцы. Кобыла с облегчением заржала и тут же попыталась сбежать, поэтому Тору пришлось ее стреножить. В знак протеста лошадь укусила его за плечо, пробив зубами плотную накидку. Тор не стал тратить время на то, чтобы ее наказывать, и начал взбираться на холм. Вид равнины, простиравшейся перед ним как на ладони, преисполнил его отвагой и отчаянием. Стоя наверху, он видел своих врагов, находившихся в миле от него, если не дальше. В степной тиши лай собак был слышен с большего расстояния, чем он предполагал. В густых сумерках Тор различал лишь смутные очертания преследователей, но кони скакали быстро, и всадников было больше, чем он ожидал. За ним гнались с полдюжины человек и столько же псов. И они шли по его следу настолько точно, словно Тор нарисовал его яркой краской на снегу.
Воин в его душе требовал боя, левая рука сама собой сомкнулась на эфесе меча. Шансы на победу были велики — псам вообще будет трудно забраться сюда, а всадники не смогут напасть на него сзади, так как Тора защищала черная скала в человеческий рост.
Тем
Спустившись к своей кобыле, Тор запрыгнул в седло и едва подавил приступ ярости, когда лошадь отказалась сделать хотя бы шаг. Только через мгновение он вспомнил, что сам стреножил ее. Спрыгнув на землю, Тор неосторожно приземлился на четвереньки, так как коварное создание воспользовалось моментом и лягнуло его. Конечно же, основной вес Тор перенес на правую руку. Вспышка боли ослепила его, к горлу подкатила тошнота. Сжав зубы, он кое-как поднялся на ноги. Он не знал, чего ему хочется больше — зарубить эту упрямую кобылу или перерезать ей глотку. Тор решил, что, когда все закончится, он ее точно прикончит.
Лошадь лягнулась во второй раз, и только сейчас Тор увидел, что именно она пытается сделать.
Напавший на нее пес был огромен. Казалось, он состоял из одних клыков и сжавшейся в мохнатый комок ярости, но это чудовище знало, что нужно делать. Псине не только удалось уклониться в прыжке, но и цапнуть кобылу за ногу. На землю хлынула кровь, лошадь заржала от боли и попыталась сбежать, но ее передние ноги были связаны, и бедняжка упала на землю. Издав победный лай, пес оскалил клыки и бросился на нее, целясь в горло. Он убил бы кобылу на месте, если бы в этот момент Тор не пнул его в бок, да так сильно, что псину отбросило на несколько метров в сторону, прямо на скалу, и лай сменился визгом.
Но не прошло и секунды, как пес отчаянно зарычал, с невероятной скоростью вскочил на лапы и, скрежеща зубами, бросился на Тора.
Это было невозможно. Тор пнул его достаточно сильно, чтобы ранить или даже убить, но этот удар только разозлил чудовище. Гора мышц и клыков, ведомая жаждой убивать, сбила Тора с ног. Эти клыки, способные пробить железо кольчуги и раздробить кости, сомкнулись на волоске от горла Тора, и тот выронил свой меч. Подтянув колени к груди, он напрягся и сбросил с себя чудовище, но в этот раз животное отлетело не так далеко, как он рассчитывал. Впрочем, возможность подняться на ноги у Тора все же была.
А Мьелльнир сам прыгнул ему в ладонь.
Тор не помнил, чтобы снимал молот с пояса, но Мьелльнир внезапно очутился у него в руке, словно верный защитник, бросившийся на помощь своему господину.
Повязка на запястье порвалась в клочья, боль была неописуема, но сейчас она не имела никакого значения, так как молот действовал сам. Это он поднял руку Тора и черной молнией ударил пса, раскроив ему череп. По инерции Тора понесло вперед, и он повалился на кобылу. Мьелльнир выпал у него из ладони — рукоять стала скользкой от крови. Собаку отбросило на несколько метров. Ударившись о скалу, она упала замертво.
И вдруг весь мир вокруг наполнился воем, словно сама Хель открыла врата подземного царства и выпустила всех своих чудовищ. Тору слышались звуки горна, зовущего к бою, — они еще были далеко, но неотвратимо приближались, ибо нельзя остановить то, что происходит по воле природы. Тор чувствовал, как кровь заливает глаза, затекает в рот. В этот раз он не сумел сдержать тошноту, и его вырвало на снег. Возможно, на пару мгновений Тор потерял сознание. Когда алая пелена спала, оказалось, что он лежит на боку неподалеку от кобылы. В нос ударил резкий запах рвоты, подслащенной кровью. С трудом поднявшись, Тор с отвращением вытер рот и оглянулся, пытаясь найти Мьелльнир. К его изумлению, молот висел у него на поясе как ни в чем не бывало, словно случившегося только что и не произошло вовсе. Но пес был мертв, а кровь на черном бойке явно не принадлежала Тору.