Тора для атеиста

Айзенштарк Эмиль Абрамович

Для чего же бывшему студенту Казанского университета понадобилось снести с лица земли свою альма-матер, а заодно и весь город? Для ответа на этот вопрос придется, по-видимому, взглянуть на географическую карту. На тысячи верст во все стороны от Казани по состоянию на 1918 год сплошная тьму-таракань и толщи безграмотного населения. А в Казани средоточие высоколобых интеллигентов, которые Ильичу не нужны.

Уже после Гражданской войны Ленин приказал изгнать из России большое количество интеллектуалов высочайшего уровня. Для этого был выделен специальный транспорт, определен маршрут.

А

что же делать с безграмотными, особенно на фронте и в прифронтовой полосе? Их нужно яростно агитировать. Но радио и телевидения нет, а газеты и листовки они прочесть не могут, ибо не знают азбуки. Значит, нужна устная агитация. А проводить ее смогут лишь те, которые умеют читать, понять прочитанное и пересказать. Умеют это интеллигенты. Но в подавляющем большинстве русская интеллигенция в разгаре Гражданской войны уже отшатнулась от большевиков и стала ее идейным противником. Нельзя же поручить врагу агитировать в свою пользу. Оказывается, что можно. Ильич знает секрет.

На стр. 172-ой уже упомянутой книги помещен проект ПОСТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТА ОБОРОНЫ О МОБИЛИЗАЦИИ советских служащих:

1. На 4 месяца мобилизовать всех служащих в советских учреждениях мужского пола от 18 до 45 лет, заменив их женщинами или временно сократив известную часть работы.

Примечание: освобождаются лишь больные и абсолютно незаменимые, не больше 10 % по разрешениям особой комиссии.

2. Мобилизованных направить в распоряжение военного ведомства. Явка … числа.

3. Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга и их семьи считаются ЗАЛОЖНИКАМИ.

4. Мобилизованные составляют группы из небольшого числа лиц.

5. Каждый мобилизуемый обязан составить себе получаемую им из книжных складов ЦИК библиотечку наиболее необходимых пропагандистских и агитационных брошюр и листовок, за ознакомление с которыми солдат и населения мобилизуемый несет ответственность, будучи обязан еженедельным отчетом о том, как он исполняет эту обязанность.

Конечно, самым главным в этом замечательном документе является круговая порука. Если я знаю, что мою жену, детей и внуков расстреляют в том случае, ежели мой сосед скажет какое-либо неверное слово, то, уж видит Бог, как я буду за ним следить, а он за мной. И все мы друг за другом. А в результате получается превосходная агитация в пользу ненавистной нам Советской власти. Правильно рассчитал Владимир Ильич. Только что мерзостно и жестоко.

Ведь стоило только чуть прозевать — и ты с домочадцами разом попадал в руки других людей. Один из них, кстати, проживал в г. Новочеркасске по ул. Фрунзе. Фамилия Плис. Ему было 102 года, но рука у него была сухая и крепкая. Носил военный китель с просверленной дыркой на груди, через которую крепил Орден Боевого Красного Знамени № 6 с бантом. Ходил в хромовых сапогах и по старинной привычке надевал галоши. Во время Гражданской войны он командовал экзекуционным отрядом. В любой обстановке чувствовал себя главарем. Охотно и много рассказывал о своем времени и о себе:

— Если вы увидите в кино, как смертники сами копают себе яму, не верьте. Ведь кинутся на солдат с лопатой, выбора же у них нет. Поэтому яму заранее копали наши люди. А смертникам —

мужикам мы еще в тюрьме скручивали руки проволокой. Бабам тоже скручивали. Особенно, если с дитем. С дитем обязательно кинется.

— А детям?

— Да нет. Дите до матери прижмется к ноге: «ме, ме, ме.» А мы — бах, бах, бах. И все.

Он так выкликивал «Все», как топором отсекал, и ребром ладони резко так воздух рубил. «Домой — с песней», — продолжал Плис, — 150 грамм на человека. 3 дня отдыха. Работа тяжелая.

— Тяжелая?

— Ну, 500 человек пустяки. А вот две тысячи — дело серьезное.

— Так вы из винтовок?

— Да нет, конечно, — усмехнулся Плис, — с тачанок пулеметами.

— А кого же вы расстреливали в таком количестве?

— Заложников, — ответил Плис.

После знакомства с Плисом особенным и великим смыслом наполняются для нас заповеди Торы, которые категорически запрещают любые бессудные расправы.

Согласно Торе, пострадавший от любого увечья ни в коем случае не может лично мстить своему обидчику, но обязан обратиться в суд. И лишь в процессе судебного разбирательства определяется мера компенсации пострадавшему за счет его обидчика.

А теперь представим себе расстояние в несколько тысяч лет от кровавых Плисов до светлых образов Моше и его коэнов. Посмотрим, оценим, запомним и передадим это нашим детям, внукам, всем остальным.

И скажем вслух: «Шма Исраэль» — Слушай Израиль.

9. БЕ h АР

«Бэhар» «На горе».

И говорил Бог, обращаясь к Моше на горе Синай так: «Говори с сынами Израиля и скажи им: «Когда придете в страну, которую я даю вам, земля должна покоиться в субботу Бога».

И далее Всевышний объясняет, что это значит: «Шесть лет засевай поле твое и шесть лет обрезай виноградник твой и собирай плоды земли. А в седьмой год суббота покоя будет для земли, суббота Богу: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезай. То, что само вырастет на жатве твоей, не сжинай, и винограда с лоз твоих не снимай; год покоя будет для земли. Это седьмой год, суббота Всевышнего, называется год Шмита».

Итак, евреи, придя в Страну Обетованную, которая станет Землей Израиля, на протяжении восьмисот пятидесяти лет, соблюдая заповеди Торы, шесть лет сеяли и собирали урожай, а на седьмой год давали отдых земле.

Как утверждают знатоки Торы, шестой год отличался от остальных лет чрезвычайно высоким урожаем, настолько большим, что его хватало для пропитания народа в седьмой год покоя земли, на посев восьмого года и на время ожидания всходов и жатвы на восьмой год.

Религиозному еврею понятно, о чем идет речь. Еврей-атеист пожелает или даже попробует выяснить эту ситуацию при помощи исторических документов.

Ибо регулярный весьма обильный урожай каждого шестого года, после интенсивного использования земли, безусловно доказывает наличие целеустремленной Божественной воли.