ТораДора

Такэмия Ююко

– Я правда извиняюсь! Это было так грубо… УКавасимы скверный характер…

– Это подло! Что ты имеешь в виду? – Рюдзи зажал рот Ами, извиняясь перед Сумирэ. Та лишь подняла брови, показывая, что не обиделась.

– Да ничего, всё в порядке… Скверный характер? Что ж тут скверного? Как минимум, Китамуре она всё верно высказала. Похоже, что у Китамуры очень хороший друг детства. Ну ладно, если возникнут какие-то проблемы, приходите ко мне в любое время.

– Хорошо. И… сэмпай, если у вас есть какой-то ключ к происходящему…

– Хочешь, чтобы я вам рассказала, верно? У меня на самом деле кое-что есть.

Рюдзи, уже начавший прощальный поклон, резко вздёрнул голову. Ами, которую он тоже заставил

поклониться, прекратила вырываться. Безупречный президент школьного совета спокойно посмотрела на них и слегка пожала плечами.

– Хоть у меня и есть ключ, но если дело действительно в этом, я даже больше разочаруюсь в Китамуре.

На её лице появилось странное выражение, не радостное и не сердитое. Она решительно развернулась к классам третьего года обучения, как человек, бросивший короткое «пока».

Сумирэ даже больше разочаруется…Рюдзи смотрел на удаляющуюся фигуру Сумирэ, прокручивая в голове её фразу.

– Что это было?… Меня о-очень разозлила эта хладнокровная самозванка из элиты! А ещё…

Ами тряхнула своими прямыми чёрными волосами, её голос разнёсся по тихим коридорам. Рюдзи быстро повернулся и зло уставился на Ами…

– Д-дура! Она наверняка услышала это!

– Поздно уже. – Ами недовольно поморщилась и сказала…

– Ну и что, если слышала? Я сказала правду. Ясно, что всё дело в ней, но она действует, словно ничего не знает! Лишь бросает двусмысленное «Тут действительно что-то есть», не давая полной картины, совсем как Юсаку! Высказывается в такой манере, чтобы заинтриговать остальных, авось кто-нибудь да поймёт. Это уж слишком! Она всерьёз думает, что вся Земля крутится вокруг неё?!

Резкие глаза Ами, прекрасные, как прозрачные хрустальные шары коричневого оттенка, совершенно не скрывали раздражения. Её резкие слова побуждали оттолкнуть её и заставить вернуться к своей милой манере.

– Ты… Почему ты такая жестокая?…

Рюдзи потратил на эти слова почти всю энергию. Ему хотелось схватиться за голову и осесть на пол. Бунт Китамуры, реакция президента школьного совета, слова Ами – всё это уже не укладывалось у него в голове.

– Потому, что я зла.

– Что ты такое говоришь? Разве не ты заставляешь окружающих чувствовать себя неуютно?! И что означают твои слова?! Похоже, ты хочешь свалить всю вину на Кано-сэмпай.

Хотя Ами снова вернулась к милой манере поведения, от своих слов она отказываться не собиралась.

– А? Такасу-кун, ты не понял? Это она виновата! Только президент школьного совета могла довести Юсаку до такого состояния. Слушай, что тебе женщина говорит… Хмф, похоже, будто его признание отвергли, верно? Ах… Это так скучно… Боже! Верни Ами-тян её драгоценное время.

– При… Признание?! Быть не может! Почему он вдруг стал таким?!

Ами развернулась и двинулась вперёд. Она даже не повернула головы, лишь громко вздохнула и опустила плечи, демонстрируя Рюдзи своё раздражение…

– Такасу-кун, ты всегда упускаешь самое важное, хоть нельзя сказать, что эта твоя черта мне неприятна. Но это в конце концов станет твоей ахиллесовой пятой.

– Что?…

Что она имеет в виду?Хоть Рюдзи и подумал так, бесперспективность спора с Ами заставила его промолчать. Будь рядом пушка, он зарядил бы туда Тайгу и пальнул ей в Ами. Пока Тайга готова броситься в схватку на всю катушку, чтобы помочь ему высвободить подавленные чувства, он позволил бы им вволю побороться. Критиканство Ами – это от женской поверхностности, верно?

Правильно, всё объяснять любовью – это поспешно и поверхностно, это чисто женское свойство.

Китамура всегда до глубины души восторгался Большим Братом, он с первого же года неустанно трудился в школьном совете, всегда говорил, что она больше всех заслуживает

уважения, самый лучший президент школьного совета. Хотя он был ещё и капитаном софтбольной команды, и старостой класса, он никогда не жаловался на гору работы, которую должен был сделать в школьном совете. Рюдзи, лучший друг Китамуры с первого года, знал его лучше, чем кто-либо другой. Рюдзи понимал, что за страстью Китамуры к работе в школьном совете стоят его чувства к Большому Брату, безупречной СумирэКано. Рюдзи не надо было сближаться с Сумирэ, чтобы понять её огромное обаяние. Безупречная и знаменитая СумирэКано напоминала сверхчеловека, вызывая у сверстников страх и уважение. Поскольку они с Китамурой часто работали вместе в школьном совете, неудивительно, что чувство восхищения только усиливалось. Но Рюдзи чувствовал, что в основе этого восхищения лежит лишь уважение к более выдающемуся человеку, чем сам Китамура, но не романтические чувства к ней. Хоть они и были разного пола, не было бы ошибкой классифицировать их лишь как однополых коллег – членов школьного совета. Разве может парень влюбиться в своего коллегу по работе? Рюдзи чувствовал, что стремление Ами объяснить всё любовью слишком пристрастно, поверхностно и грубо. Поведение Китамуры нельзя объяснить таким поверхностным суждением, как «любовь». Да, это должна быть вещь высшего порядка. Это можно рассматривать как «восхищение», стремление служить такому выдающемуся сэмпаю. Должно быть именно так! Потому что тот человек – безупречный президент школьного совета, надёжный, настоящий лидер всего школьного коллектива.

Добравшись в своих мыслях до этой точки, Рюдзи вдруг заметил кое-что, от чего его кровь тут же застыла.

Ситуация настолько серьёзна, что Китамура ушёл из школьного совета, которому всегда уделял столько внимания? Похоже, дело обстояло куда серьёзнее, чем казалось Рюдзи поначалу.

– …Эй?! Это не Китамура?

Классный час начался под внимательным взглядом ассистента. Когда перекличка уже подходила к концу, среди учеников класса 2-С произошёл натуральный взрыв.

Голос ученика, сидящего рядом с окном, заставил весь класс броситься к окнам, вдавливаясь в стёкла и полностью игнорируя ассистента. Тайга, в конце концов так и не ставшая зарядом для пушки, тоже бросилась к окну, карабкаясь по головам одноклассников, чтобы тоже посмотреть, что же там происходит.

– Хватит! Я иду домой!

– Я тебе не разрешаю! Дурак!

– У-у-у-успокойтесь, в любом случае сначала успокойтесь!

Три фигуры, повторяющие эти фразы, крутились у лестницы. Это были Одинокая Леди (30 лет), среднего возраста ответственный за дисциплину и…

– Бло-блондин! Что с его волосами!

– Не может быть! Это на самом деле Маруо?!

– Невозможно! Китамура стал хулиганом!

– Садитесь! Хватит глазеть в окна! Да сядьте уже!

Ассистент силой оттаскивал учеников от окон, хватая за воротник, одного за другим. Но Тайга могла лишь оцепенело смотреть на то, что происходит снаружи. Человек, который направлялся прямиком к воротам… Воротник в чьих-то руках, передние пуговицы на форменной куртке отлетели, пуговицы на белой рубашке тоже отсутствуют… Человек, нарушивший школьные правила и теперь вырывающийся из рук учителей… Это мог быть только Китамура.

Хоть его волосы были покрашены в золотистый цвет, это определённо был Юсаку Китамура.

– Хорошо, рассаживайтесь потихоньку… Кхе…

Тайга задержала дыхание, не замечая, что её локоть с силой въехал в живот ассистента. В голове бился один-единственный вопрос. «Почему?»

 * * *

В конце концовКитамуру всё-таки притащили обратно в школу и, похоже, заперли в комнате для собеседований.

– Урок английского Юри-сэнсэй и утренний классный час превратились в самоподготовку. Это потому, что она всё ещё допрашивает Китамуру, верно?