ТораДора
Шрифт:
Оба выглядели абсолютно жалкими и раздавленными. Не в силах сказать хоть слово, они даже не моргали, они просто позволяли минутам медленно течь.
— «Как… оно… так… вышло…»
Первым заговорил тот труп, что покрупнее, Рюдзи. Положив локти на стол, он сжал голову руками и глухо произнёс:
— «Ч… Что мы сделали не так? Откуда у Кусиэды Минори взялись такие мысли…»
Рюдзи, наконец, увидел такую Минори, которую не знал: девушка, признающая только собственное мнение, неспособная выслушать других. Другими словами, сверх-эгоцентрицеская личность.
— «И чтобы именно Кусиэда… не поняла…»
Ещё и увидеть, как та, которая ему уже целый год нравится, вдруг падает перед ним на колени… Однако, что не менее важно, Айсака перенесла такой же удар, как и он сам.
«…»
Айсака переместила пустой неподвижный взгляд, печально глядя вверх и сидя очень близко к краю диванчика. Она соскользнёт, если будет так сидеть. Это и есть Карманный Тигр? Это на самом деле тот самый Тигр из класса 2-C, который может отшвырнуть парня в невероятную даль одним лишь взглядом? Тигр, который рычит с такой свирепостью?В Рюдзи проснулась искренняя жалость…
— «А-Айсака… возьми себя в руки…»
Рюдзи протянул руку через стол и встряхнул крошечное плечо Айсаки, но…
«…»
Её душа ещё не вернулась в тело.
— «Айсака…»
Потратив последние силы, Рюдзи изнурённо упал на стол. Нет, правда… почему это случилось?!
Ему давно пора бы уже привыкнуть к душевным страданиям.
Неверно ли его понимали, или он производил неправильное впечатление, он должен был притерпеться ко всему этому ещё с детского сада.
— «… А-а, вот оно что…»
Затем Рюдзи осознал, почему был так шокирован. Не потому, что его не так поняли, а потому, что даже будучи непонятым, он вместо обычной реакции получил радостные улыбки и серьёзные слова ободрения… Из-за этого он и не смог всё нормально объяснить, вот почему он чувствовал такое сильное разочарование.
Какой же я идиот! — проклял себя Рюдзи. — Чего ещё было ждать… Пусть даже она никогда особо меня не замечала, но на самом деле я никогда ничего не делал, чтобы завоевать её сердце. Чего ж я ожидал?! Наверное, я даже не вправе чувствовать себя подавлено?
Пробыв в таком состоянии несколько минут, он поднял голову, что-то заметив…
«Ах…»
Раздался стук двух стаканов, поставленных на стол.
— «… Это тебе. Я не знала, какой ты хочешь, так что, вот… это сок из карибских персиков, в нём много витамина C…»
Айсака уже успела тихо подняться со своего сидения и принести два больших стакана красного сока. Поставив стаканы на стол, она сползла обратно на сиденье.
— «… Айсака…»
Когда она снова начала дышать?Айсака перед Рюдзи испустила глубокий вздох. Сидя с прямой спиной, она подняла голову и сказала:
— «Прости, это из-за того, что мы всегда болтаемся вместе… Из-за того, что я всегда
Только её глаза сохраняли свою обычную резкость. Хоть она и сказала это, она выглядела обессиленной, и огонёк в её глазах был необычно тусклым.
На сердце Рюдзи как будто упал камень.
Айсака чувствует себя так же. Нас неправильно поняли и причинили нам боль из-за того, что мы всегда вместе! И я, и Айсака — оба мы впутались основательно. Поэтому мы всегда лицом друг к другу, всегда вместе…
Однако…
— «… Ну… Я на самом деле не против, чтобы… мы были… вместе…»
Рюдзи хотел что-нибудь сказать, но решил, что ни к чему. У Айсаки тоже душа болит! Поэтому… я не могу говорить с ней самоуверенным тоном…На этот раз Айсака произнесла:
— «Я… решила».
Поигрывая соломинкой со льдом в стакане, она вскинула голову и посмотрела парой решительных глаз прямо на Рюдзи.
— «Завтра я просто пойду и признаюсь Китамуре-куну. И не останется места для глупых ошибок. Я воспользуюсь самым откровенным… и нормальным способом признания».
Хотя её глаза выдавали её внутреннюю беззащитность, она всё равно ещё раз добавила: «Я решила».
Но глоток воздуха больше был нужен Рюдзи.
— «… Айсака… почему… так неожиданно… Нет, на данный момент у тебя с ним едва ли наметился прогресс…»
— «Вот именно. Нет вообще никакого прогресса, не говоря уж о…»
Он нас не так понял, а я и тебя втянула…Она сказала это еле слышно.
— «… Вот почему я хочу положить этому конец».
— «Конец? Что ты имеешь в виду…»
— «Положить конец 'нашей постоянной неразлучности'», закончила она.
Когда она замолчала, в её глазах появилась ясность, хотя выражение лица было таким холодным, как будто она только что окунулась в ледяную воду. Рюдзи онемел.
— «С сегодняшнего дня ты свободен! А раз так — можешь делать, что хочешь… Я не стану мешать. Хочешь признаться Минори или ещё что — давай!… Чем бы ни закончилось завтра моё признание, ты больше не должен меня слушаться».
«…!»
— «Твоя работа псом заканчивается сегодня. Начиная с завтрашнего дня, мы вернёмся к тому, что было прежде… до любовного письма!»
Объявление независимости.
Он больше не обязан был её слушаться.
В эту минуту он, вроде бы, должен быть счастлив!
Но даже тогда Рюдзи ничего не сказал.
Он мог сказать хотя бы «Спасибо за компанию», или «Наконец-то, можно отпраздновать», или что-нибудь ещё в том же духе. Но он не сказал ничего. Не сказал даже «Теперь мне будет одиноко»… вообще ничего. Ничего не приходило в голову, он мог только держать стакан со льдом, и всё… Даже если его пальцы уже начинали болеть от ледяного холода, даже если в сердце теперь было так же холодно, как будто там наступила зима.