Торговец миром
Шрифт:
И здесь все было мертво.
Вдруг я услышал всхлипывания. Явно плакала девушка.
Ее голос был приглушен, но эхом отдавался в узком пустынном коридоре офиса. Каждый всхлип казался нереальным, усиливая ее призрачное присутствие.
Я последовал на звук плача, пока не нашел его источник. Девушка прижалась к стеклу окна своего кабинета на седьмом этаже. Через слезы, струившиеся по ее лицу, я с трудом узнал в ней сотрудницу коммерческого отдела – скромную девушку, с которой я разговаривал только по работе,
Следует отметить, что эта стройная красавица с голубыми глазами и длинными темными волосами, всегда одетая в джинсы и черную водолазку, явно не питала ко мне симпатии. Причем при каждой удобной возможности она пыталась это показать.
Я никогда не понимал, в чем была ее проблема. Может быть, ее раздражала разница в возрасте между нами или то, что я просто выполнял свою работу, стараясь поддерживать дружелюбную атмосферу в коллективе.
Как бы там ни было, Виктория никогда особо не симпатизировала мне.
Решительно я постучал по стеклу, и капли влаги вылетели из-под моих пальцев.
Сначала казалось, что Виктория не заметила моего присутствия, что неудивительно в мире, который застыл на месте. Но потом она подняла взгляд и увидела мое отражение в стекле.
На ее лице мелькали эмоции – страх, замешательство, облегчение. Она металась между этими состояниями, когда ее печальные глаза встретились с моими.
Я неуверенно помахал рукой, надеясь передать ей ощущение товарищества между двумя незнакомцами, оказавшимися в этой безвременной ловушке.
Виктория открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у нее в горле.
Она попыталась снова, и на этот раз ее голос прозвучал едва слышно:
– Что происходит? Время остановилось? Почему это случилось, Иван?
Я на мгновение замолчал, прежде чем ответить:
– Я не знаю, Виктория. Я сам только что это обнаружил. Весь город застыл во времени.
Прежде чем я успел что-то добавить, лицо Виктории сморщилось, как хрупкий цветок, увядающий на холоде, и она снова тихо заплакала. Ее слезы не смогли растворить иней, который осел на ее щеках.
Звук ее всхлипываний напоминал пустые эхом отголоски, разносившиеся по безмолвному городу. Эта сцена вызвала во мне волну печали и беспокойства. Я пытался подобрать правильные слова, чтобы утешить одинокую душу и побудить ее поделиться тем, что она могла пережить с момента, когда все вокруг остановилось.
Дыхание Виктории было частым и прерывистым, пока она вытирала слезы рукавом.
– Я шла по коридору, Иван, – прошептала она, – и вдруг все остановилось. Холод пробежал по моей спине, будто я прошла сквозь какой-то призрачный портал. Тишина была оглушающей. Внезапно стало трудно дышать.
– Я не понимаю, – наконец пробормотал я, – ты хочешь сказать, что до этого
Голос Виктории, дрожащий, пробился сквозь ее сжатые губы:
– Именно так. Все было обычным, банальным. И вдруг, в одно мгновение, все исчезло. Я увидела только застывших людей с безучастными лицами, протянутыми руками, пытающимися ухватить невидимое. Чувство паники и отчаяния сдавило мою грудь, как тяжелый груз.
Время больше не тикало своим привычным, предсказуемым ритмом, а стало ускользающим и зловещим. Оно превратилось в некий замороженный кристаллический лабиринт, из которого не было выхода.
– Но почему я не остановилась вместе с ними? – Виктория подняла на меня глаза, в которых начала проскальзывать отчаянная надежда.
– Вот это я и пытаюсь понять, Виктория. Почему ты и я все еще двигаемся в мире, который застыл во времени, а все остальные превратились в мраморные статуи?
Слова Виктории вызвали у меня дрожь, пробежавшую по спине. Ледяной воздух просачивался в узкий коридор, но холод, который я чувствовал, шел не только от ветра снаружи.
Широкие голубые глаза Вики, наполненные страхом и любопытством, неотрывно смотрели на меня. Ее движение среди неподвижных фигур только усиливало чувство изумления – время остановилось для всех, кроме нее.
Ощущение уязвимости росло, как барабанный бой в наших сердцах, в то время как за окнами царила гнетущая тишина. Я задавался вопросом, сколько еще людей избежали захвата времени, как Виктория.
– Давай подумаем с разных сторон. Возможно, что-то в нас, или нашей жизни или в самом мире не дало нам стать живыми статуями.
Мои слова, вылетая изо рта, прерывали напряженное молчание. Но Виктория, лицо которой выражало страха и недоумение, все также смотрела вперед. Я заметил, как ее пальцы крепко держались за край стола, будто это была ее последняя надежда.
Внезапно ее пальцы начали водить по стеклу, выводя невидимые узоры в нервном напряжении. Было очевидно, что эта тишина ее сводит с ума.
Пустота, которая могла поглотить все вокруг, была невыносимой, и казалось, что ничто не могло заполнить ее.
Я чувствовал, как ледяной воздух, казалось, проникал в меня, сжимая каждую частицу моего сердца.
Время было рекой, которая неуклонно текла своим путем, но вдруг оно остановилось. Этот невозможный момент неподвижности был одновременно захватывающим и пугающим.
Я продолжал смотреть на мир вокруг, осознавая всю тяжесть происходящего. Повсюду я видел сложные картины остановившихся часов, пустых витрин магазинов и прерванных на полуслове разговоров.
Город замер в ожидании, как перевернутая песочные часы, песок из которых отказывался сыпаться.