Торговец вольного города
Шрифт:
— Вадим Сергеич, про картину не в курсе, но я разберусь…
— Что значит разберусь? — взрывается хозяин. — Дима, ты совсем охренел? У меня и раньше по мелочам кое что из дома пропадало, но это уже перебор…
— Вадим Сергеич, обещаю… я все улажу, — стараюсь говорить как можно увереннее, не показывая так не вовремя подступающей паники от подставы дяди Миши. Вот ведь гнида, в каталажку ему и дорога!
— Хватит с меня обещаний. Взять его! — хозяин гаркнул по-ментовски главному. — Вытрясти из
Вадим Сергеич вышел из комнаты, а я получил удар под дых, от чего согнулся пополам. Хозяйский цепной пес придавил мне шею борцовским удушающим хватом.
— Рассказывай, куда вы с твоим дядей картину дели? — нарочито спокойно, но с явно читаемой в голосе угрозой поинтересовался он.
— Да не видел я этой картины!
— Неправильный ответ, — охранник сильно сдавил мне шею, вызвав мучительный спазм. — И не прикидывайся умирающим, опыт у меня большой.
— У меня был сильный ушиб… — давлю из себя через силу. — Упал на горных лыжах…
— По-хорошему не понимаешь, значит, — прорычал охранник, тут же ударил коленом и сдавил шею еще сильнее.
В глазах стало стремительно темнеть. Охранник еще орал мне в ухо что-то угрожающе, но я его уже не слышал. Усердный гадёныш доломал то, что не доломал горный склон.
Приходить в себя было неприятно, даже подозрительно болезненно. Неужели этот идиот после отключения сознания ещё и отпинал меня? Вот ведь скотина…
В нос ударила вонь затхлости и сырости. Похоже, в подвал притащили, сволочи, ещё и отопления нет.
Второе понимание — я не связан. Даже более того, не на голый пол брошен, а на какой-то жёсткий скрипучий матрас, ещё и прикрыли сверху тяжёлым одеялом, подушку выдали. Прям аттракцион щедрости!
Глаза разлепились и мутный взгляд вычленил высокий побеленный потолок в разводах от протечек. Сумерки создавали плотно задёрнутые шторы.
Так, стоп. Это ещё что за комната, набитая антиквариатом не первой свежести? На подвал походило меньше всего, больше на грязное, неубранное, но жилое помещение.
Игнорируя мучительно-тягучую боль во всём теле, отбросил одеяло, скинул ноги с постели на пол и обомлел: в первую очередь с тощих острых коленок, а затем и с до омерзения грязного ковра.
Где я? Что с моими ногами? И руками? Будто в коме пролежал лет десят и отощал до безобразия. Жуть! Но несмотря на это на мне короткие штаны на резинке вполне впору.
Сунул ноги в тапки и поднялся. Комната странная. Стены окрашены масляной краской, потолок грубо побелен. Мебель вроде бы и ручной работы, новодел под старину, но при этом видно, что ухода не знала. Не, это никак не может быть домом Вадима Сергеича.
Подошёл к окну и дёрнул штору в сторону. Рама деревянная, рассохшаяся, так и сифонит; за стеклом — кованая решётка. То ли меня уберечь от побега, то
Мебель, здания… Квест-комната? Съёмочные декорации? И нет снега! Вообще! Разве сейчас не конец января? К тому же, на неказистом дереве остатки листвы, дающей намёк на позднюю осень. Дождик моросит.
Отступил от окна и осмотрелся получше. Лампочки на потолке нет, выключателей, розеток — тоже. Зато нашлось зеркало, если точнее — накрытое куском ткани трюмо. Стянул материю и обомлел: абсолютно незнакомое лицо молодого парнишки. На вид лет семнадцать, а то и меньше. Бледный, тощий, дурацкая короткая стрижка под горшок.
Этого не может быть. Это не я!
Так и бросило в пот от сюрреализма происходящего. Это сон? Или внезапно сошёл с ума? Что за бред вообще происходит! Так, нужно брать себя в руки, что бездействие что паника не лучшие решения.
За дверью послышались шаги и в комнату ввалились… Нет, не мордовороты Вадима Сергеича, а как раз наоборот, две очень красивые девушки, причём близняшки. Объёмная грудь в разрезе рубашки, тонкая талия в корсете, брюки, обхватывающие стройные ноги, и аппетитные бёдра. Я бы сказал, что они одеты по моде вековой давности с поправкой на фансервис. Единственное, что выбивалось из образа: на руках у них одинаковые перстни. Не изящные колечки, какие ждёшь увидеть на женских пальчиках, а реальные «гайки» еще и с печатками какими-то.
— Серёжа, ты почему не одет? — одна из них скрестила руки под грудью, отчего та приподнялась, норовя выпрыгнуть из декольте. Естественно, я от неожиданности уставился на это зрелище, что, похоже, девушки восприняли как данность.
— Наверно думает сегодня отвертеться от работы, — сообщила вторая, обращаясь к первой, при этом обе продолжали игнорировать мой ступор, будто на такую реакцию и рассчитывали.
— А-а… — первая изобразила внезапную догадку, постучав указательным пальцем по подбородку. — Он, наверно, ждёт от нас поздравлений.
— Ну… тогда он дождётся… — пообещала вторая с намеком на угрозу. — Если он думает, что если исполнилось восемнадцать, ему теперь что-то позволят…
— … чего раньше не позволяли…
— Экхм… девушки, может, хватит говорить так, будто меня здесь нет? — нахмурился я, посмотрев в глаза первой. Вне зависимости от пола, хамоватых наглецов никогда не любил.
— Девушки!? — первая посмотрела на меня вызывающе и поставила руки в боки. — Яна, ты слышала? Мы теперь для него «девушки».
— О чём с ним говорить? — названная Яной вздохнула так, будто со мной всё понятно и закатила глаза. — Всё, будем считать, мы его поздравили. А теперь живо завтракать.