Торговец вольного города
Шрифт:
— Я? Когда? — изобразил наивное простодушие.
— С рынка, прямо перед нашим носом ушли. Не хорошо, Скарабейников.
— Всего лишь всё продал, — пожал я плечами, качаясь под обыском. — Мне не было смысла там оставаться.
— Да? А это что, тогда? — он подкинул в ладони платочек с деньгами и оттянул краешек. — ЗМЧ? Определённо не ваши инициалы.
— Честно, уж и не помню как досталось. Хорошая вещь, вот и пользуюсь.
— Чисто, — тихо отрапортовал один из полицаев.
Несмотря на уверенный тон, Мухин наблюдал за обыском с напряжением
Похоже, это оказалось последней каплей: Мухин еле сдерживался, чтобы не накричать на своих коллег и усердно размышлял, что ещё можно предпринять.
Как же хорошо, что я додумался прикопать камушек в том сарае за поленницей! А то эти стражи порядка разве что в трусы не залезли со своим обыском…
— Что ж, можете быть свободны, барон Скарабейников.
Мухин залез в карманы обеими руками, но вытянул лишь одну и протянул мне паспорт.
— Благодарствую, — кивнул я. — А… мои деньги?
— Какие деньги? — искренне удивился тот и посмотрел на подельников. — Вы знаете, о чём он?
— Никак нет, — покачали те головами.
От такой наглости я дар речи потерял. Те будто и ждали нечто подобное:
— Свободны, Скарабейников, — с нажимом сказал Мухин. — Идите.
— Городовой, вам погоны жмут? — нахмурился я, медленно приподнял руки и начал демонстративно поправлять перстень. — Захотелось сменить профессию, а может и место жительства? Деньги в платочке верните, все до последнего рубля.
Начались гляделки, во время которых я судорожно искал выход из ситуации. Пытаться ударить наиглупейшее решение — это тело слабо, да и избиение при исполнении… Только и оставалось, что взывать к его благоразумию: в конце концов, пусть я и почти ребёнок в данный момент, оставался полноценным бароном, в отличии от него.
Но наконец городовой принял верное решение: моргнул и доброжелательно улыбнулся.
— Ах, в платочке? Простите, запамятовал, — он достал и вернул, благо всю сумму, что отобразилось в цифрах над его головой. Разжился мужчина неплохо — почти триста рублей. — Будьте аккуратнее в будущем и не давайте посторонним в руки свои деньги. Не все могут оказаться такими же добропорядочными, как я.
Конечно, теперь то понятно, что ментам местным доверия нет от слова совсем. Страшно представить, какие здесь бандиты.
— Доброго дня, — сказал мужчина, внимательно сверля меня тяжёлым взглядом. Что-то мне подсказывало, не будь узелок туго завязан, то не досчитался бы нескольких рублей.
— Доброго, — бросил в ответ, после чего отступил назад и остался стоять, внимательно наблюдая, как полицаи уходят.
Прошёлся по краю. Не хотелось даже думать, что случилось бы, будь у меня камень. Неизвестно отношение семьи: да, недолюбливали Серёжу, но смогли бы бросить в каталажке? Проверить совершенно нет желания.
Развернулся
Дом Скарабейниковых был двухэтажным, причём наша квартира имела парадный выход, когда другие постояльцы заходили в тот самый переулок и двор, что виднелись из моей комнаты. Прямиком через калиточку, что отворена нараспашку. Здание явно требовало ухода и снаружи тоже, хотя имелись следы быстрого ремонта. На фоне остальных дом не особо выделялся. Когда уходил, не имел возможности рассмотреть, так что навёрстывал упущенное.
Спокойным шагом вошёл через калитку и увидел железную лестницу на второй этаж, а под ней ещё одну дверь. Здесь же имелись таблички о том, что внутри находится нотариус и ещё несколько непонятных по названию контор. Сверху послышались шаги и вскоре увидел мужчину, внешность которого не предвещала ничего хорошего. Есть такие люди с печатью жестокости на лице, а заодно и недалёкого ума — вышибалы, короче. Зыркнул громила на меня угрожающе, заставив напрячься, но я не успел ничего предпринять, как он просто поздоровался со мной по имени отчеству и пошёл своей дорогой.
Меня в пот бросило: откуда мы с ним знакомы?! Не хватало так спалиться. Интересно, у Сергея были друзья? Девушка?
Я вернулся назад к парадному входу и аккуратно открыл дверь. В коридоре никого не наблюдалось, так что постарался ступать как можно тише. Не хотелось привлекать внимание кого-то из местных женщин. Но, увы, родная дверь в комнату подвела, предательски скрипнув.
Стоило зайти внутрь, скривиться от отвращения бардака и снять пальто, как раздались шаги по коридору.
— Серёжа, ты что здесь делаешь? — казалось, возмущению Яны не было предела. Она поставила руки в боки и выжидающе смотрела на меня.
— Отдыхать собираюсь.
Присел на кровать и освободил от обуви пятки, пока не решаясь лечь.
— Это я вижу, а как же дела? Ты макры вообще-то сейчас продавать должен.
Вместо слов достал из кармана брюк платочек и положил его на тумбочку рядом. Яна растерялась, но всё же подошла и развязала, после чего принялась пересчитывать.
— Яна, ну ты где? — в комнату вошла Анна.
Её сестра обернулась и отошла от меня, не забыв забрать деньги.
— Серёжа то наш представляешь, уже с первым заданием справился, — язвительно заметила она.
— Да ты шутишь! — удивление девушки было искренним.
Говорили сестры подозрительно громко, чуть в ушах не звенело. Неудивительно, что на крики явилась третья моя «родственница».
— Что у вас тут происходит? Что забыли в комнате Серёжи? А ну марш на выход!
Те расступились, являя меня взору матушки. Бровь женщины уже знакомо изогнулась в удивлении.
— Это как понимать? — спросила она у меня, но ответить не успел:
— А наш нахлебничек то за ум взялся, матушка, — менять язвительный тон Яна явно не собиралась. — Представляешь, уже всё продал.