Торжество долгой ночи
Шрифт:
– Раз Джеймс волен делать все, что хочет, что еще ему нужно?
– Вернуть то, что теперь по праву принадлежит Лоркану, – уклончиво ответил Горан.
– Все-таки пассию не поделили, – пробормотал Кай, оставшись при своих выводах.
– Не связывайся с ним, слышишь! – жестко отрезал Горан. – Увижу, что приблизишься, пеняй на себя. Он раздавлен и не представляет для нас угрозы, все понял?
Черные глаза бдительно всмотрелись в Кая, силясь уловить, насколько доходчивы были слова. Под натиском Горана парень вспыхнул раздражением:
– Да понял я, понял! Вали уже к братцу, пока в уборной
Горан ничего не сказал, только высокомерно приподнял бровь. Не сразу, но, похоже, все-таки удостоверился в здравомыслии Кая и позволил себе покинуть его компанию с видом человека, выполнившего свой долг.
Как же он ошибался…
Стоило Горану скрыться, и Кай упрямо оглянулся на Джеймса. Последний уже вовсю флиртовал с фигуристой гостьей в пикантном платье, не скрывавшем дамских прелестей. «Ну дела! – удивился Кай. – И пяти минут не прошло, как отделал Данте, а уже стоит весь из себя кокетливый, будто ничего не произошло и не с дьяволом имел дело». Начисто игнорируя запрет Горана, Кай подобрался ближе. До смерти он не имел привычки прислушиваться к старшим, а после – и подавно. Быть может, именно эта тлеющая строптивость роднила его с Джеймсом, вызывая тяготение к бунтарской натуре?..
– Такой дерзкий и смелый, – с придыханием ворковала девушка, игриво перебирая в пальцах галстук Джеймса, – может, нам следует познакомиться поближе?
– Неужели вы предлагаете уединиться?
Их лица находились в чувственной близости, намекающей на поцелуй, однако какая-то невидимая преграда не позволяла их губам соприкоснуться.
– Интересный мужчина, и совсем один. Думаю, я смогла бы скрасить твое одиночество.
Джеймс томно припал к ее шее, вдыхая запах духов, – выглядело это уж слишком интимно. Он скользнул выше, к уху девушки, и что-то прошептал. Благоговение вмиг улетучилось с ее лица.
– Какой же ты мудак! – за восклицанием незамедлительно последовала звонкая пощечина.
Джеймс насмешливо ухмыльнулся. Он не был бы предметом внимания Кая, если бы повел себя как-то иначе.
Вдоволь наигравшись, Джеймс поторопился скрыться во мраке набережной. Кай еще какое-то время смотрел ему в спину, пока ушей не достиг недовольный оклик Горана.
Глава 7. Медвежонок Бернд
Грей задержался в мастерской, намеренно не торопясь окончить рабочий день. Под запах горящего металла он увлеченно орудовал в днище автомобиля сварочным аппаратом – ликвидировал печальный итог столкновения клиента с асфальтным гребнем.
Одни мрачные мысли сменяли другие, удерживая здесь, под автоподъемником. Грей не хотел возвращаться домой, где злобной фурией метался Джеймс, не способный смириться с унизительной насмешкой Лоркана. Взвинченное настроение имело особенность передаваться быстро, как зараза, а Грей не видел приятных перспектив в том, чтобы лишний раз подпитывать ненавистью себя или, того хуже, внутреннего монстра.
Грей всмотрелся в готовый шов, начал обрабатывать металл грунтовкой.
Возвращение Джеймса в Порт-Рей не вызвало теплых чувств.
«А с другой стороны, – искал компромисс Грейсон, – он ведь примитивный, как гайка, не со зла действует. Сам же страдает от острого языка и поганого характера…»
– Тук-тук, – раздался голос, от которого Грея всего передернуло.
В маленькой железной двери стояла Эрин и лучезарно улыбалась.
– Как ты меня нашла?
– Пришла к тебе домой, столкнулась с твоим парнем…
– Джеймс сказал тебе, где я? – Грей настолько был удивлен сговорчивостью друга, что даже не сразу вдумался в смысл услышанного. – Стой! Никакой он мне не парень, с чего ты вообще…
– Когда мужчины живут вместе, невольно задумаешься, – усмехнулась Эрин. – Расслабься, шучу. Да, твой приятель сказал про мастерскую. Сразу после того, как сразил мое сердце искрометными издевками. Он, конечно, тип потешный, больной на всю голову…
– Что тебе надо?
– Злишься из-за того вечера?
– Я в бешенстве, – сухо бросил Грей.
– Как мне загладить вину? Угостить пивом?
– Нет, хватит с меня пабов.
– Перешел на здоровый образ жизни? Может, прогулка на природе взбодрит тебя? – не сдавалась Эрин.
Грей устало отвернулся. В тени стеллажей взглядом нашарил растерянное выражение Винсента и кивнул ему, мол, чего вылупился? «Она что, зовет тебя на свидание?» – недоумевал призрак.
– Не думаю, что мне следует принимать твои приглашения, – у Грея сложилось стойкое мнение, что чем дальше он держался от Эрин, тем все более сокращался риск быть обманутым.
– Никакого подвоха, – попыталась заверить девушка, но ее ложь оставалась еще свежей в памяти и висела на душе свинцовым грузом.
Грей издал тягостный вздох.
– Надумаешь – заедешь за мной. Я живу рядом, смотри, – Эрин указала пальцем по направлению к кирпичному домику с красной черепичной кровлей.
Но ответом ей стало молчание. Задержавшись в дверях, девушка надеялась услышать от Грейсона хоть какой-то отклик, пусть оскорбительный, пусть резкий, ведь унизительней его тяжелого молчания не было ничего. Однако слова не давались Грею, даже если бы их скопилось в избытке. Сердце стеснила обида.
Эрин пришлось уйти, так ничего и не добившись.
«С ума сойти, – иронично протянул Винсент, – и что ей только приглянулось в таком увальне, как ты?»
– Не знаю, – Грей не горел желанием развивать эту тему. Тем более с покойником.
«Хочешь пойти?»
– Нет.
«Меня-то не обманывай, – захохотал Винс, – как будто я не знаю твоих истинных желаний. Стой, ты снова только что об этом подумал…»
– Отвали.
В тот момент Грей ненавидел призрачный голос больше всего на свете. Его нельзя было заставить умолкнуть, от него ни спрятаться, ни убежать. Винсент терзал несносной навязчивостью и категоричными выводами. Он никогда не был на стороне Грея, зато всегда добирался до сути, бередил уже зажитые раны и поднимал из глубины сердца все самое мерзкое, порочное, что следовало запереть в крепкий ящик и никогда не открывать.