Торжество любви
Шрифт:
— Я знаю, что он неуступчив в переговорах, но угрожать вам — это подло, — возмутился Николас.
Она пожала плечами.
— Но я полна решимости свой журнал издавать и впредь.
— Вы приняли окончательное решение? Она взяла бокал с водой и сделала несколько глотков.
— Неужели методы, используемые Ангусом Холлендером, — единственный путь к успеху в этом деле?
Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом.
— Это самый короткий путь к вершине того успеха, ради которого вы
Ее охватила паника.
— Вы говорите так, словно сомневаетесь в этом.
Николас с такой силой сжал бокал, что Бетани испугалась, как бы он не треснул.
— Я сомневаюсь в этом с самого начала, только на этот раз я не отступлюсь, пока не узнаю правду.
Бетани сделала вид, будто занята омаром. Сказать ему правду она не могла — отвергнет ли он ее наотрез или скажет, что это не столь важно и что они все равно должны быть вместе, — любой вариант ее не устраивал. Она любит его так сильно, что не может допустить, чтобы из-за нее он отказался от своей заветной мечты.
— Бетани, я жду ответа.
— Николас, я...
Ее слова потонули в оглушительном вое сирен пожарных машин, на большой скорости пронесшихся мимо кафе. Многие посетители выбежали на улицу, чтобы посмотреть, где горит. Один вернулся и сказал своему приятелю:
— Отсюда видно, как горит детский приют.
Бетани побледнела. Николас быстро достал из бумажника несколько банкнот, положил их на стол и взял ее за руку.
— Скорее!
Она молила Бога только об одном — чтобы они не опоздали!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Едва завернув за угол, они увидели охваченное пламенем старинное здание детского приюта. Переулок, настолько узкий, что туда не могли подъехать пожарные машины, превратился в пекло.
— Там дети! — закричала Бетани. Она подбежала к пожарному и, вынув свое удостоверение, показала ему. — Я здесь работаю, — взволнованно проговорила она.
— Сколько человек в здании? — спросил пожарный.
— Пятеро детей и двое взрослых. — Маляры ушли еще до Бетани, остались только Стелла и ночная няня.
Николасу и Бетани разрешили подойти поближе.
— Начальник говорит, что няня уже вывела детей. Врачи «скорой помощи» осматривают их.
— А как Стелла?
— Кто это — Стелла?
— Стелла Триоли, директор приюта, — пояснил Николас. Он смотрел на объятое пламенем здание.
Вдруг в горящем доме стали раздаваться взрывы.
— Огонь добрался до банок с краской, — догадалась Бетани.
Время шло, но никто не знал, что со Стеллой. Бетани была в полном отчаянии. Николас помрачнел.
— Может, она ушла домой?
— Она никогда не уходит так рано. Николас поднялся.
— Где
— Видишь вон то самое последнее окно? Это ее кабинет, но...
— Жди меня здесь! — властно приказал Николас.
— Николас, нет! — закричала она.
Выложенная булыжником дорога так раскалилась от жара, что жгла ей ноги даже через подошву туфель. Она, затаив дыхание, следила за его движениями. От дыма слезились глаза и першило в горле.
Вдруг ее словно озарило. Закрыв нос и рот платком, Бетани бросилась за Николасом. Она знала в приюте все ходы-выходы, как никто другой, и сможет помочь ему.
Пожарные были так заняты своей работой, что не заметили ее. В доме ей пришлось продвигаться на ощупь, дым нестерпимо ел глаза, и она несколько раз чуть не упала, натыкаясь на разбросанные кисти и стремянки. Она, наконец добралась до кабинета Стеллы и дернула дверь за ручку.
— Николас! — крикнула она, стараясь перекричать рев огня.
— Я здесь. Дверь за мной захлопнулась, — ответил он. — Стелла жива, но без сознания.
Бетани навалилась на дверь, но она не поддавалась. Стелла еще утром просила починить ее, вспомнила Бетани. Теперь дверь заклинило намертво.
— Бесполезно. Я не могу открыть ее.
— Беги к окну. Я буду ждать тебя там.
Она помчалась на улицу и подбежала к окну кабинета Стеллы. Николас стоял у окна со Стеллой на руках. Бетани, словно безумная, лихорадочно искала глазами что-нибудь, чтобы разбить окно. Кусок кирпича! Она показала его Николасу, чтобы он понял, что она собирается сделать. Он повернулся спиной к окну, загородив собой Стеллу.
Когда окно было разбито, Николас осторожно передал Стеллу Бетани и выпрыгнул сам. Взяв старушку на руки, он приказал:
— Иди за мной!
Врачи положили Стеллу на носилки. Скоро та пришла в себя.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он Бетани.
— Нормально. А ты? — прошептала она срывающимся голосом.
Он взял ее за руки.
— Все теперь позади, Бетани. Дети и Стелла живы, няня тоже. И со мной ничего не случилось.
Он так крепко сжал ее руки, что она поверила в это.
— Да, благодаря Господу, все целы и невредимы.
— Успокойся и постарайся все забыть. — Он посмотрел на детей, столпившихся вокруг ночной няни. — Что же теперь будет с этими детьми? Здание приюта непригодно для жилья.
— Оно и раньше было неподходящим местом для детей. Там начали ремонт. Скорее всего, пожар случился именно из-за этого, — сказала она, вспомнив маляра с сигаретой в зубах. Николас прав: надо, прежде всего подумать о детях. — Прежде чем начать ремонт, мы устроили детей в семьи, которые согласились их приютить. А вот этих пятерых устроить не удалось.