Торжество любви
Шрифт:
Бетани грустно улыбнулась начальнице.
— Вовремя я вернулась на работу, — сказала она.
— Я очень рада вашему возвращению. Сейчас я особенно нуждаюсь в помощи.
Бетани покачала головой.
— Я сейчас оказалась как бы на переломе — решается моя судьба на всю оставшуюся жизнь.
Стелла удивленно вскинула брови.
— Звучит очень серьезно. Я полагаю, уход за детьми не значится в перечне первоочередных дел?
— Мне нравится возиться с малышами здесь, в приюте, но...
— Не многие решаются превратить заботу о чужих детях в дело
Она благодарно улыбнулась своей начальнице, впервые после разлуки с Николасом почувствовав, как отлегло от сердца.
— Спасибо вам, Стелла!
Пожилая женщина посмотрела на нее с удивлением.
— За что, Бетани? Что я такого сказала?.. А впрочем... пожалуйста.
Бетани вспомнила разговор с Ангусом Холлендером. Подумать только! Он может отказаться от ее журнала и начать выпускать свой собственный, и тоже о кукольных домиках, стоит ему только захотеть! Придется приложить все силы, чтобы выдержать конкуренцию, решила она. Хотя это будет нелегко.
Бетани крутилась как белка в колесе, играя с малышами, меняя им одежду, кормя их и зорко следя за тем, чтобы они не путались под ногами у маляров. Наконец она уложила в постель последнего ребенка в импровизированной спальне—в настоящих спальнях еще шел ремонт. Она стряхнула с головы штукатурку и пригладила волосы, собираясь присесть и немного отдохнуть после напряженного дня, когда дверь приоткрылась и в проеме появилась голова Стеллы.
— Я посижу с детьми, дождусь ночную няню. А вас ждет какой-то посетитель.
— Наверное, Сэм, — прошептала Бетани и, поспешно сняв фартук, повесила его за дверью.
Однако, когда она увидела высокого крупного человека, перешагивавшего через малярные принадлежности, разбросанные по всему вестибюлю, у нее упало сердце.
— Николас, что случилось?!
Уголки его рта чуть дрогнули, когда он разглядел, в каком она плачевном виде.
— Не волнуйтесь, у меня все в порядке. Рад видеть вас. Вы прекрасно выглядите.
Она почувствовала себя растерянной, но одновременно и счастливой: она его снова видит!
Интересно, что привело его сюда? — пронеслось у нее в голове.
— Я слушаю вас, Николас. — Внезапно ей в голову пришла ужасная мысль, от которой она похолодела. — Мари здорова?
— Да. Она осталась с Георгиной. Давайте поужинаем вместе, вы не против?
В наряде Золушки? Бетани решила отказаться.
— Нет, что вы! В этом платье?!
— Вы прекрасно выглядите! Ваша начальница сказала, что ваш рабочий день закончился еще полчаса назад, так, что берите свои вещи и пошли.
— Куда? Зачем?
Только сейчас он заметил, что ее одежда выпачкана краской.
— Мы можем пойти туда, где не обязательно быть нарядно одетой. Нам надо поговорить.
Поговорить им, конечно, надо, решила она, взяла свою сумочку и пошла в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок.
Ей удалось немного очистить от краски и пыли синюю юбку и кружевную блузку цвета сливочного масла,
Николас, напротив, был собран и хорошо владел собой. Он улыбнулся, чем окончательно обезоружил ее.
— Готовы? — спросил он.
— Смотря к чему, — сказала она.
— Поужинаем, поговорим.
Она постаралась заглушить растущее чувство тревоги. Что бы ни привело его сюда, их отношения уже ничто не изменит. Лучше воспринимать этот вечер как подарок судьбы, последнее свидание.
Вильямстаун — сонный морской порт у устья реки Ярры с великолепным мостом «Западные ворота», когда-то этот порт был сердцем Мельбурна. Все здесь выглядело так, как сто лет назад, — дома, обнесенные кружевной изгородью из чугунного литья, обсаженные деревьями улицы, гавани и пирсы.
Приют находился между Нельсон-Плейс и Стренд, туда Николас и повел ее. Они шли по терренкуру вдоль береговой линии, где было много маленьких кафе, ресторанчиков и пивных, правила здесь были просты — запрещалось входить босиком и без рубашки. Что же, это ей подходит. Бетани больше беспокоил предмет их будущей беседы.
И еще. Ей надо продолжать игру в честолюбивую карьеристку. У нее теплилась надежда, что истинная причина его приезда заключалась в чем-то другом.
Они остановились у кафе под названием «Поселенцы». Интерьеры были оформлены в старинном стиле — создавалось полное впечатление, что время повернуло вспять. Это и старомодные кружевные занавески на окнах, и большой дровяной камин, и старинные гравюры, украшавшие стены заведения.
Они прошли во внутренний дворик с отдельными столиками и с видом на море.
— Так о чем вы хотели поговорить? — с тревогой спросила она.
— Во-первых, расскажите мне, как прошли переговоры с Ангусом Холлендером, — предложил он.
Им принесли омаров с салатом латук, и это дало ей время сформулировать ответ.
— Его предложение очень заманчиво, но я должна все хорошенько обдумать.
Он возился с салатом.
— А я-то думал, что вы запрыгаете от радости. Ведь вы этого хотели, не так ли?
К чему он клонит? — подумала Бетани.
— Разумеется, так, — сказала она вслух. — Было очень любезно с вашей стороны рекомендовать мой журнал Холлендеру.
— Я сделал это не из любезности, а из практических соображений. Как только вы начнете работать у Холлендера, сразу почувствуете это.
— Я уже почувствовала. Ваш хваленый Холлендер пригрозил мне, что, если я не уступлю ему мой журнал, он начнет выпускать сам точно такой же.
Она не собиралась рассказывать ему, что Холлендер угрожал ей. Это получилось само собой, но ей нужно соблюдать осторожность, а не то, дело кончится тем, что она наговорит ему больше, чем следует.