Торжество любви
Шрифт:
— Не стоит, — раздался голос. Над Иеном, расставив ноги в сапогах, стоял человек.
Морщась от боли, Иен разглядел врага. Боже праведный, им оказался Джеми Мак-Дугал!
Противники узнали друг друга и обменялись пылающими взглядами. Меч Джеми взвился высоко в воздух, готовый к смертельному удару. В ледяных голубых глазах Мак-Дугала Иен заметил лихорадочную жажду сражения и собственный конец, и тысячи мыслей пронеслись в его голове.
Но меч так и не опускался. Время тянулось мучительно долго. Иен скрипнул зубами.
— Ну
Но Джеми так и не нанес удара.
— Не могу тебя убить, — с трудом проговорил он.
— Какого черта? — прохрипел Иен.
— Не буду убивать. Не могу!
Ветер донес издалека отрывистые крики.
Иен вскочил на ноги — его мозг лихорадочно работал. Но он не потянулся за мечом, вместо этого свистнул коню. Тот выглянул из кустов, где щипал траву, и подбежал к хозяину.
Иен набрал полные легкие воздуха.
— Дай мне твой кинжал.
Джеми остался недвижим, только кустистые брови сошлись у переносицы.
— Ради Бога, парень, дай мне твой кинжал. Я скажу остальным, что ты меня ранил.
Чувство облегчения отразилось в сияющих голубых глазах. Джеми достал длинный кинжал и бросил его Иену: — Держи! — И тот, ни секунды не колеблясь, вонзил его себе в левое плечо. Клинок пробил одежду и погрузился в тело, и Иен, чтобы не застонать от накатившей волны боли, крепко сжал зубы.
— Беги, — с трудом произнес он. — Бери мою лошадь и беги!
Боль сделалась немилосердной. Иен опустился на колени, смутно различая какие-то звуки. Его глаза были крепко зажмурены. Только бы Джеми поспешил…
Но вот опушка леса содрогнулась от топота копыт, и всадники осадили разгоряченных коней.
— Ну-ка, парень, не спеши! — раздался чей-то крик. Иен покачнулся, его сердце упало. Серые глаза встретились с голубыми. Небо свидетель, он сделал все, что мог. Но оказалось слишком поздно.
Среди тех, кто вскоре въехал в деревню, оказался сам Роберт Брюс. Он вынес приговор: Джеми Мак-Дугала на рассвете повесить.
Пока Фрейзер бинтовал рану Иена, он прикидывал, как бы преподнести эту новость Сабрине.
Заскрипели дверные петли, прошелестели юбки, и нежный аромат лаванды возвестил о ее появлении. Сабрина прошла прямо к стулу, на котором сидел Иен. Он не видел ее вопросительного взгляда, но Фрейзер ободряюще улыбнулся.
— Не волнуйся, скоро поправится, — проговорил он и, кивнув, оставил мужа с женой наедине.
В комнате повисло молчание. Ни один из супругов не проронил ни слова. Только Иен ощущал на себе изучающий взгляд жены. У него засосало под ложечкой: что думала о нем Сабрина? Наверняка осуждала. Без сомнения, винила. Заговорив, он так и не поднял на нее глаз.
— Не я его брал в плен.
Иен с напряжением ждал. Ждал, как ему показалось, бесконечно долго. Но вот почувствовал легкое прикосновение к укрывавшим плечо бинтам.
— Это он сделал? — Голос Сабрины казался не громче дуновения ветерка.
В ее вздохе чувствовалось явное облегчение.
Иен медленно поднял голову: встретиться взглядом с женой оказалось труднее всего. Уж лучше бы было оказаться в пылу сражения, чем здесь, в этой комнате.
— Брюс сам вынес приговор, — сказал он очень спокойно. — Его должны повесить на рассвете.
Глаза Сабрины наполнились слезами, и сердце Иена болезненно сжалось. Жена опустилась перед ним на колени, голова ее поникла. Пальцы вцепились в его руки. Когда она наконец подняла глаза, ее губы дрожали.
— Пожалуйста, Иен! Ты не можешь позволить ему умереть.
— Джеми охраняют не меньше дюжины людей. Пытаться его освободить — значит рисковать головой. — На душе стало чернее тучи. Он ей абсолютно безразличен. Жизнь Джеми дороже жизни собственного мужа. Потому что она его любит…
— Я не молю тебя об этом. Но ты можешь обратиться к Брюсу и попросить сохранить Джеми жизнь. Он его, конечно, не освободит, но, может, не пошлет на виселицу. Умоляю тебя, Иен… ты один способен его спасти. Ты один!..
Он понял, что Сабрина вот-вот расплачется.
Иен предложил Брюсу и его свите апартаменты на ночь. И в это время они как раз ждали его внизу.
Делать было нечего — отказаться он не мог: Сабрина возненавидела бы его на всю оставшуюся жизнь. С другой стороны, казалось неразумным превращать Брюса во врага, вымаливая у него жизнь Джеми Мак-Дугалу.
Молчание становилось гнетущим. Сабрина сдавленно всхлипнула.
— Так что, Иен, не можешь? Или не хочешь?
Он медленно поднялся во весь свой громадный рост и выдернул у нее руку, а Сабрина, как была, так и осталась на коленях, но глаза смотрели умоляюще.
— Хорошо, я его попрошу. Но предупреждаю, надежды мало, что Брюс согласится.
Лицо Сабрины благодарно засияло.
— Спасибо, Иен! — Ее губы дрогнули. — Большое спасибо.
Он вышел, не сказав ни единого слова, — не позволило странное смущение в груди. Сострадание не было чуждо душе Иена, но в тот миг его будто окутало черное облако горечи. Помимо воли мучила мысль: если бы ему грозила смерть, стала бы так же жарко вымаливать ему жизнь Сабрина?
Ответа Иен не находил, и это терзало его сердце. Ужиная с Брюсом, он ждал подходящего момента. И пока они ели, думал, что Эдуард Английский, должно быть, сожалел, что связался с таким человеком, как Роберт Брюс, воином внушительной внешности и несгибаемой воли.
После того как подали последнее блюдо и убрали тарелки, Брюс отпустил своих людей и повернулся к Иену: — Тебя что-то тревожит?
— Да, сир, — едва заметно улыбнулся тот. Нет смысла больше тянуть. Он сразу посерьезнел. — Дело касается пленника, Джеми Мак-Дугала.