Тоскуя по ней
Шрифт:
Эти слова пронзили его сердце, почти лишив дыхания. Если она чувствовала, что предала Киана, это означало… Это означало, что она видела в нем нечто большее, чем надоедливого инкуба, который прицепился к ее жизни.
Мог ли он надеяться, что она приняла его? Что она признала, что они пара?
Он обнял Уиллоу и привлек ее к себе, приглаживая рукой ее волосы.
— Тише, Фиалочка. Ты не предавала меня, и ты не предавала себя. Ты чувствуешь это, потому что он заставлял тебя делать то, чего ты не хотела. Потому что он манипулировал, подавляя твою волю, — он повернул голову и коснулся губами ее виска. — Однажды ты сказала мне, что если твое
Она вцепилась ему в спину и шмыгнула носом.
— Я больше никогда не хочу чувствовать это снова.
— Я не позволю ему снова причинить тебе боль. Никому не позволю причинить тебе боль.
Уиллоу потерлась щекой о его грудь, а Киан продолжал обнимать ее, предлагая все молчаливое утешение, в котором она нуждалась в этот момент. Он чувствовал ее слезы на своей коже, чувствовал легкую дрожь ее губ, чувствовал тихую икоту, и все это усиливало ярость, пылающую внутри него. Несмотря на гнев, он смягчил прикосновения, запустив пальцы в ее волосы и погладив рукой по спине.
Он не причинил бы вреда своей Фиалочка. Он никогда не причинил бы ей боли.
Постепенно Уиллоу успокоилась. Ее дыхание стало мягким и ровным, и она больше не дрожала в его объятиях. Она ослабила хватку и осторожно исследовала его спину руками, слегка скользя ими вверх и вниз. Когда ее пальцы коснулись основания его верхних крыльев, у Киана перехватило дыхание.
Он не остановил ее, когда она провела пальцами по чувствительным конечностям.
Удовольствие запульсировало вслед за ее прикосновением, пробежав покалыванием по его позвоночнику и продолжая спускаться еще ниже, собираясь в животе. Тепло пробежало прямо под поверхностью его кожи. Каждый нерв пробуждался, становился сверхчувствительным, загорался в предвкушении.
Нет. Не время, Киан. Не должен сейчас испытывать удовольствие. Не должен испытывать желания.
Сжав челюсти, он пытался игнорировать ощущения, но его сопротивление не выдерживало. Стены, которые он возвел в своем сознании, уже дали трещину, и теперь они падали. Он крепче прижал ее к себе.
— Уиллоу, — прохрипел он, умоляя. Было так много всего, что он хотел сказать, но других слов не было.
Ее руки скользнули обратно к основаниям его крыльев и погладили их.
— Ты останешься со мной сегодня вечером, Киан?
Учитывая тот эффект, который производили на него ее прикосновения, она с таким же успехом могла бы гладить его член.
Он зашипел сквозь зубы, едва сдерживая дрожь.
— Собирался, даже если бы ты не попросила.
Уиллоу повернула лицо и прижалась губами к его груди, прежде чем откинуть голову назад. Киан посмотрел на нее сверху вниз.
— Я знаю, что то, что я чувствую с тобой, реально, — сказала она. — Все было реально в ту первую ночь, когда мы были вместе, и с тех пор реально каждый день. Я больше не хочу с этим бороться, — ее глаза заблестели от набегающих слез. — Я хочу тебя. И я… я хочу, чтобы ты заменил его прикосновения своими. Я хочу чувствовать тебя, а не его. Я хочу, чтобы на мне остался твой след, в сердце, теле и душе.
?
Двадцать два ?
Сердце
Я хочу, чтобы на мне остался твой след, в сердце, теле и душе.
Эмоции, исходящие от Уиллоу, усилились. Ее боль все еще была там, ее страх, но теперь они были подавлены чем-то более сильным. Киан часто замечал это у смертных, но никогда не чувствовал ничего подобного по отношению к себе.
И он никогда не сталкивался ни с чем таким сильным, как то, что он чувствовал от Уиллоу в этот момент. Чувство было теплым, обширным и насыщенным.
Оно было ошеломляющим.
Он знал, что это такое, и ощущал все сложности, которые с ним связаны, все надежды, сомнения и страхи. Но он не мог заставить себя признать его, назвать его.
Оно не для инкубов. По крайней мере, он никогда в него не верил, а тем более, что кто-то мог испытывать его к нему.
Или что он мог бы его почувствовать.
И все же он был здесь — и вот оно. Его грудь была переполнена этим чувством.
— Ах, Уиллоу, — он отстранился и провел костяшками пальцев по ее щеке. Ее глаза сияли, влага от слез делала зелень еще более яркой. Его рука продолжила опускаться, он погладил ее рот большим пальцем, уговаривая приоткрыть губы. — Я мог бы провести сто тысяч лет, бродя по всем мирам, и никогда не найти другую душу, такую же прекрасную, как твоя.
Она вцепилась в край полотенца и прерывисто выдохнула.
Моя пара. Она моя пара.
Моя.
Зверь в глубине души Киана пробудился в ответ на эту мысль. Ему нужно было пометить ее. Чтобы дать понять этой вселенной и всем остальным, что она принадлежит ему. Спариваться с ней до тех пор, пока она не сможет больше терпеть, а потом снова, и снова.
Отнять у нее все.
Нет.
Дело было не в питании. Дело было не в похоти. Это было нечто большее.
Сегодня вечером он будет лелеять подарок, который был дан ему, который был предназначен ему судьбой. Подарок, который был его и только его, который был более ценным, чем любой, что Киан или кто-либо другой когда-либо получал.
Сегодня вечером он ответит тем же. Он отдаст ей.
Киан откинул ее голову еще дальше назад и наклонился. Он коснулся губами ее щеки, оставляя легкие поцелуи на влажной коже. Солоноватый привкус слез смешивался с ее обычной сладостью, создавая новый вкус, уникальный для Уиллоу, и хотя он ненавидел причину ее слез, ему нравилось, что он ощущал ее по-новому.
Когда она закрыла глаза, он поцеловал ее веки, а затем его губы проследовали по переносице вниз к кончику носа. Каждый поцелуй разжигал огонь, горевший внутри него, делая его жар теплее и нежнее, но не менее интенсивным.
Он прислонился лбом ко лбу Уиллоу. Ее мягкий, неуверенный выдох подразнил его губы, прежде чем он накрыл ее рот своим.
Она уступила ему, и Киан повел ее в медленном, чувственном танце губ и языков, смешанного дыхания, переплетающихся душ.
Уиллоу провела руками по его груди, чтобы положить их на плечи. Желание, исходившее от нее, наполнило Киана и сделало каждое ощущение острее, сильнее. Ее мягкий, сладкий рот становился все более податливым с каждым ударом их сердец.