Тоскуя по ней

Робертс Тиффани

Уиллоу вздрогнула, сердце пропустило удар.

— Киан, ты пугаешь…

Она ахнула, глаза расширились, а по коже от тревоги поползли мурашки.

Это не Киан. Не гребаный Киан!

— Не волнуйся, — сказал Лахлан глубоким, холодным голосом, от которого у нее по спине пробежали мурашки, — им не придется долго терпеть меня.

В венах Уиллоу образовался лед, приморозивший ее к месту. Все, что она чувствовала в том переулке, все, что он делал, вернулось к ней в этот момент. И на этот раз не было ни притворства, ни иллюзии. Лахлан сбросил гламур.

Его глаза были цвета тлеющих углей, под стать волосам, которые теперь были огненно-рыжими, а кожа отливала золотом. Единственная пара изогнутых рогов поднималась от висков, такие же черные, как его душа. Легкая щетина, покрывавшая его щеки и подбородок, исчезла, уступив место резким, эльфийским чертам, которые только усиливали жестокий блеск в его взгляде.

Он был красив, но это была пустая, безразличная, зловещая красота, способная внушить только беспокойство.

Локи, Бебе и Реми плевались, шипели и рычали у ее ног.

— Ты, с другой стороны… — злобная улыбка тронула губы Лахлана. — Иди сюда.

Уиллоу почувствовала, как его сила перетекает в нее, почувствовала, как ее таинственные пальцы ощупывают, ища, за что зацепиться, добиваясь контроля, и ее желудок сжался от отвращения. Но ее ноги не двигались.

Черты лица фэйри потемнели, глаза вспыхнули алым.

— Сейчас!

Она осталась на месте.

Кошки замахали на него когтями, когда он вошел в спальню. Уиллоу отступила на шаг, сердце бешено колотилось, несмотря на ощущение, что его зажали в тиски. Лахлан пинком разогнал кошачьих и вытянул руку, схватив Уиллоу за запястье железной хваткой.

— Нет! — Уиллоу потянула и вывернула руку, пытаясь сбросить его, несмотря на то, что знала, что ее сила была ничем по сравнению с его.

Он усилил хватку, и она закричала от боли. Если бы он надавил еще сильнее, то раздробил бы ей кости.

— Я приказываю, а ты повинуешься, смертная!

Стиснув зубы от захлестывающих ее волн силы, Уиллоу уставилась на него.

— Иди в пизду.

Лахлан сильно дернул ее. Она налетела на его тело, и это ничем не отличалось от столкновения с бетонной стеной. Уиллоу хрюкнула и пошатнулась от удара.

Его глаза встретились с ее, просветлев.

— Скоро.

Он вытащил ее из спальни, прежде чем она смогла прийти в себя. Кошки с воем бросились на него, но Лахлан захлопнул дверь спальни. Раздался глухой удар, когда одна из кошек ударилась о дверь, за которым последовало яростное царапанье и скользящие под ней лапы, их когти впились в пол.

— Гребаные твари чуть не выдали игру, — Лахлан вошел в кухню, таща Уиллоу за собой.

— Чего ты хочешь? — спросила она, сердце бешено колотилось. Единственным утешением в тот момент было то, что он не причинил вреда кошкам.

По крайней мере, пока.

— Чего я хочу? — Лахлан рассмеялся, заставляя ее остановиться.

Его магия снова усилилась. Уиллоу осознавала ее лучше, чем когда-либо. Огромная сила давила на нее, сжималась вокруг нее.

Он повернулся к ней.

— Дело не в том, чего я хочу, смертная, а в том, что мне причитается. Уважение. Почтение. Ты. На коленях.

Это последнее слово отозвалось в ее сознании, эхом нарастая и превращаясь

в искаженную, усиленную версию того, что Киан сделал в ночном клубе. Но она сталкивалась с такой магией и раньше, не так ли? Когда она впервые встретила Лахлана, он использовал свой голос точно так же. Тонко, соблазнительно и убедительно. И тогда она не смогла сопротивляться.

Больше никогда.

Уиллоу выдержал его взгляд.

— Нет.

Он обнажил клыки, и неестественное давление в воздухе вокруг Уиллоу усилилось. С яростным рычанием он толкнул ее на один из табуретов у острова. Она ударилась спиной о край столешницы, застонала, покачнувшись и чуть не упав с табурета, но удержалась, схватившись рукой за край острова, отчего одна из ваз с цветами нечаянно упала на пол.

Безжалостные пальцы Лахлана сжали подбородок, и он заставил ее поднять лицо, наклонившись над ней. Его когти впились ей в щеки, покалывая плоть. Уиллоу зашипела от боли. Она потянулась и схватила его за руку, пытаясь убрать ее, но та не сдвинулась с места.

— Я не удивлен, что он не пометил тебя. Он никогда не был из тех, кто подчиняется, даже если его непокорность может стоить ему всего. И он всегда был мягким. Слабый. Слишком слабый, чтобы раскрыть свой потенциал, — он усилил хватку, отчего ее глаза наполнились слезами. — Но это…

Он наклонил лицо, проводя носом по ее щеке и вдыхая, и остановился, когда его губы оказались рядом с ее ухом.

— Я чувствую его запах на тебе, смертная, и я чувствую его в тебе. Он не только проявил неуважение ко мне, но и оскорбил сам наш вид. Вкладывать свою жизненную силу в человека… Это оскорбление всего, чем является наш народ.

Лахлан поднял голову и большим пальцем провел когтем по ее щеке. Обжигающий жар растекся по телу. Дыхание Уиллоу сбилось, и она почувствовала, как из раны потекла струйка крови.

— И все же, — он провел по порезу подушечкой большого пальца, собирая ее кровь, — ты довольно восхитительна, — Лахлан просунул большой палец между губами, слизывая алую каплю.

Он застонал, выпустив палец изо рта.

— Вкус твоего страха восхитителен. Я думаю…

Брови Лахлана опустились, а глаза сузились. Он повернул ее голову, чтобы осмотреть щеку. Краем глаза она заметила, как зловещий огонек в его глазах усилился, увидела, как рот растянулся в широкой ухмылке. Когда он снова провел большим пальцем по порезу, она почувствовала лишь легкое жжение, жар, ощущение, едва ли более заметное, чем липкость от ее собственной крови и шероховатость его кожи.

Лахлан замурлыкал от восторга, от которого у нее скрутило живот.

— Интригующе. У меня никогда не было возможности поиграть со смертной, которая так быстро исцелялась. Такие, как ты, обычно так легко ломаются. Возможно, это будет интереснее, чем я ожидал… Киан будет поставлен на место, и в обозримом будущем у меня появится новая игрушка.

— Я все равно планировал добавить тебя в свою коллекцию, но это, — он провел языком по ее щеке, заставив Уиллоу съежиться, — сделает тебя самым уникальным дополнением.