Тот День

Хабибуллин Дмитрий

По залу опять пронесся гул взволнованных голосов, и опять Невский призвал всех к молчанию.

– Я в списке? Девочка моя, ты ума лишилась? Да если хочешь знать, то я боготворил Марию. – широко расставив громадные ручищи, Равиль повернулся лицом к сидящим в зале людям. – Вы все знаете меня. Мы были вместе с самого начала. Да многих из вас, я лично вытаскивал из-под обломков зданий и перевернутых грузовиков. – взревел лаборант.

– Не горячитесь, я лично вас не обвиняю. Мы все здесь под подозрением. –

как можно более спокойно ответила Татьяна, и опять сверкнула своей улыбкой. – Кто-нибудь еще против открытого собрания?

Больше никто не поднял руку, и Равиль заставил себя усесться на место. Нервы мужчины сдавали. Таня играла с огнем, играла с их жизнями, и смысла в этой игре он пока не видел.

– Ну что ж, начнем. Форма разбирательства будет следующая: любой желающий поднимает руку и задает подсудимым вопрос. Затем мы выслушаем самих обвиняемых. И в конце вынесем вердикт. Все просто. И поверьте, – повернувшись к Равилю, сказала Невская, – это не займет много времени.

Руки полковника опять были связаны. И опять теми же людьми.

“Какая-то невезуха”, – подумал Соколов.

Однако подиум, на который их с Арнольдом затащили не страшил офицера. И даже больше, ситуация эта с каждой минутой все больше ему нравилась. Девушка по фамилии Невская разглагольствовала о праве слова, и Андрей понимал, что эта сучка неспроста сохраняет им жизнь. Она хочет что-то услышать.

“Вот только что?” – старался понять офицер.

Равиль было хотел остановить заседание, как ему грамотно заткнули рот. И в тот момент Андрей понял: положение не такое уж и безвыходное.

Татьяна объяснила собравшимся людям, в какой форме она видит это заседание, и допрос начался.

– Где вы были на момент преступления? – спросил первый голос из зала.

– В ректорате, на втором этаже. – прямо ответил полковник.

– Кто может это подтвердить? – продолжил тот же человек.

– Я. – шагнул вперед Арнольд.

– Учитывая то, что вы сообщники – алиби у вас господа нет. – подвела итог первого вопроса Татьяна, и что-то записала на бумаге. – Прошу: вопрос номер два.

– Было ли за что обвиняемым убивать Марию Захаровну? – спросила какая-то женщина из зала.

– Не было. – единодушно ответили подсудимые.

– Я слышал угрозы. – как можно более спокойно сказал Равиль, обращаясь к задавшей вопрос особе.

– Что вы слышали? – спросила Невская.

– Как Мария пригрозила им исключением из команды. – ответил Равиль.

– Это правда? – задала вопрос она офицеру и его спутнику.

– Да, – честно ответил Соколов и, бросив недовольный взгляд, Шторн тихо выругался.

Равиль заулыбался, а девушка опять что-то записала в своем блокноте.

– Итак: мотив в принципе есть. –

сделала вывод Татьяна. – Третий вопрос в студию. – шутливо обратилась она к собранию.

– Если это не вы, то кто же? Кто мог такое сделать? – спросил мужской голос.

– Убийство Марии было выгодно тому, кто хотел власти. Кому надоела второстепенная роль. – ответил полковник, не сводя глаз с Равиля.

– Вы обвиняете этого господина? – указывая рукой на лаборанта, уточнила Татьяна.

– Да. – водин голос произнесли Соколов и Шторн.

– Доказательства? – продолжила Невская.

После короткого раздумья, полковник коротко бросил:

– Доказательств нет.

– Понятно. – не отрывая глаз от своих записей, ответила девушка. – Ну что ж, подведем черту. Картина для вас господа совсем не привлекательная. Мы выяснили, что алиби у вас нет, а вот мотив, напротив, убедительный. Ваши же обвинения в адрес Равиля совсем безосновательны.

После того, как Невская подвела итоги, чувство того, что положение еще можно исправить, начало стремительно улетучиваться.

– Будем голосовать. – как-то тоскливо начала Таня. – Кто считает, что вина этих двоих не доказана?

Руку подняло всего несколько человек.

– Кто думает, что оснований достаточно? – продолжила свою роковую игру девушка.

Большинство ответило “да”.

– У меня ведь есть еще право слова, не так ли. – ухватился за последнюю соломинку офицер.

– Брось ты. Все кончено. – без каких-либо эмоций, тихо произнес Шторн.

– Да. Конечно, у вас есть такое право. Вы можете попробовать нас убедить.

И Соколов, наконец, понял. Понял, чего она добивалась, устраивая это театральное разбирательство. Татьяна хотела узнать, насколько он хорош. Хотела понять, чего она лишается. И не лучше ли, не более ли полезен полковник, как будущий союзник. Он понял: если его речь придется девушке по нраву, то он будет жить. Не моргнув глазом, сдаст Татьяна лаборанта, если увидит в офицере больший потенциал. От речи полковника зависело многое, а именно: найдется ли место им в новом мире.

Выдохнув, и покрепче собрав разбегающиеся мысли, полковник шагнул вперед и заговорил.

Полковник ждал этого момента, наверно всю свою жизнь. И пусть толпа желала его линчевать, пусть его жизнь весела на волоске, все же его слушали:

– Знаете, я не меньше вашего понимаю все ужасы одиночества.

В мертвой тишине, начал свою речь офицер.

– Для многих из вас этот кошмар начался вчера, когда солнце стояло в зените. Для меня же мир пал, лет двадцать назад. Я не буду вам рассказывать свою печальную историю, просто поймите: я знаю, что такое горе утраты, и не стал бы его множить.